— Ты что болен?!..
— Как и ты…
— Если он умирает, как она может быть счастлива?!..
— Знаешь, Вань, ты только не обижайся…, по настоящему любящие счастливы, когда любимый счастлив — он живут одним днем, не думая о завтра…
— Умник, ну и скажи мне, как они могут не думать о предстоящей потере… — это так, к примеру?
— Что ж у тебя за жизнь то была, если ты даже этого не знаешь? Не любил что ли?
— Ну…, была и была…
— Такие друг без друга не живут, хотя и бывают исключения… А как ей не быть сейчас счастливой, когда ее любимый человек, сияет от любви к ней, тоже счастлив…
— Не…, ну вот ты то от куда знаешь?! Ты что видел их, знаешь ее, его?! Что ты в душу им что ли заглядывал, ты будто Господь Бог, а сам на ладан дышишь! Ведь это мистика, сказки для облегчения жизни, мол вот так бывает, вы только верьте, потому что доказать я не могу, ну человек всегда боится потери, тем более, что они друг для друга и есть основная часть смысла жизни…
— А ты ведь прав… — этому либо поверить, либо смеяться над этим, третьего не дано… А знаю я от куда… Я ведь, Ваня еще в юности любовь потерял. Говорят, что юношеская любовь…, она, как проходящий дождь, омочила и со временем высохла, но пока дождит — сильнее всего на свете… Так вот, я как потерял, так до сих пор дождит, потому, что потерял в самый разгар наших отношений!… просто, потому что высохнуть не успела…
— Хлыст, ну ты и романтик! Никогда бы не подумал…, а куда ты ее дел то?
— Не я и не она…, убили ее Иван Семенович, ради баловства…, просто забили ногами, какие-то хулиганы… Труп нашли, а их нет… Я вот потому и следователем стал…, сначала отца убили — обещал за него отомстить, потом она…, и вот всю свою жизнь искал ответ на один вопрос: «Зачем?»…
— Ну иии…
— Не знаю я… — нет ответа…, а любовь до сих пор есть! Осталась и не слабеет… — От куда то из-за спины, Андрей достал небольшую папочку, открыл, достал небольшого формата, старую, покоричневевшую фотокарточку и протянул Сталину.
Ваня было мельком пролистнул глазами и уже хотел было вернуть, но почему-то захотел всмотреться. На него смотрели огромные глаза, немного полноватого лица совсем еще девочки, как-то странно смотрелись черты этого лица, будто бы не до конца соединенные вместе, будто по отдельности положенные рядом — именно так бросалось в глаза их кажущаяся разопщенность, именно это и заставило взгляд вернуться назад, но через мгновение, когда в сознании плоское изображение уже приобретало, какие-то объемные очертания, все менялось, с точностью до наоборот…
— Такое впечатление, что канапушки соединяют все в одно целое…
— Что, Вань?
— Извини, я говорю…, как солнышко…
— Вот-вот…, мы даже сначала, хотели только в «белом» браке жить, так чисто все было, и так и осталось…, и вот все в своей жизни я всегда с нашими отношениями сравнивал…, и ничего похожего не находил…
— Ты можешь быть спокоен…
— В смысле?
— Ты эту чистоту не предал… Ты ее сохранил… Ты и уйдешь с ней!
— Дааа… Кто-то говорит, мол, я счастлив, что у меня это было! А я сам себя всегда успокаивал и успокаиваю, говоря себе: «У меня это есть, никто этого взять не сможет!»…
— Но ведь это все равно, что жить прошлым…
— Нет, Ваня, если любовь живет, а она настоящая вечна, то она и есть настоящее… Разве ты не веришь, что упокоившись мы перейдя в другой мир, увидим встречающих нас любимых…
— Я читал, что нас встретят два Ангела: Ангел-Хранитель и Ангел-Встречный, которые и вознесут нас не Небо…
— Именно…, и вот там нас уже ждут…
— Ты ее встретишь, Михалыч, точно встретишь…
— И я уже не знаю, где взять сил, чтобы дождаться этого… — я так долго ждал, сначала, переборол желание последовать за ней — Господь отвел от самоубийства, потом переборол желание мстить всем и каждому, а теперь вот уверен, что должен терпеть всю эту боль вместе с болячкой, чтобы искупить этим все и за нее, и за себя. Это и дает сил, чтобы даже не задумываться о самоубийстве, когда боль не утихает и нестерпима — я знаю, что она необходима и что она благо, я благодарен за нее, хотя и трудно себя в этом убедить, когда нет сил уже терпеть…
— Так, что ж ты молчишь то, я думал не болит, сейчас все достанем… Вот чудак — человек! Не стесняйся, да разве ты не понимаешь, что мне помочь тебе только в радость…
— Ты не понял! Это я сначала был слаб душей, а теперь осознал зачем и почему эта боль — где-то внутри есть место, точка какая-то, если хочешь…,
