— Понимаю, следуйте за мной.
Вскоре они вошли в большое светлое помещение.
— Ящики поместим здесь, — показывая рукой, вымолвила директор. — Потом мы их разберем, картины разложим, создадим необходимые температурные параметры, влажность и так далее, — улыбнулась. — Можете быть спокойны, все сохраним в целостности.
— Это очень хорошо, — также улыбнувшись, бросил Сергеев. — Я это сообщу директору Эрмитажа, товарищу Понаровскому.
— Передавайте привет Эльдару Исаевичу от меня, — изрекла женщина. — Я с ним знакома. Мы все мысленно с ленинградцами, они мужественные люди, настоящие герои.
— Обязательно передам, — пообещал Ермолай.
— А сейчас за работу, товарищи, — вставил майор. — По-ударному поработаем…
После окончания выгрузки Сергеев передал директору опись привезенных ценностей, накладную.
— Какие шедевры! — просматривая список полотен, — изрекла женщина. — Вы, мальчики, молодцы! Ведь полотна могли погибнуть от плохого хранения или сгореть в огне после бомбардировок.
Директор прослезилась и по очереди обняла офицеров. Ермолаю, с одной стороны, было как-то неловко, ведь он исполнял свой служебный долг. Хотя и чувство удовлетворения от сделанной большой и важной работы он, несомненно, испытывал.
Лектор предложила поужинать.
— Спасибо, но у нас нет времени, — решительно отказался майор. — Сергееву надо срочно вылетать, служба не ждет.
— Я ему в дорогу сумочку с продуктами соберу, — не унималась женщина.
— Только быстро, — бросил строгий майор…
Калиновский (Негоциант) взвинченным пришел домой. Только что от одного знакомого городского спекулянта ценностями он узнал о задержании милицией на Конюшенной площади Шара.
«Может, это связано с тем, что я ему заказал картину французского художника-импрессиониста XIX века!?» — нервно воскликнул, проходя в гостиную.
Залпом выпил рюмку водки. Слегка успокоился и в раздумье зашагал по комнате.
«Шар обо мне многое знает… Знает о хобби, о моей домашней коллекции произведений искусств… О некоторых операциях по купле — продаже картин… Наконец, знает мой адрес!..».
Схватился руками за голову.
«Что же делать?.. Бросить все и бежать?.. Всю жизнь собирал, собирал и вот… приплыл… Попросить защиты у Герцога? Но за это он меня просто оберет…».
Негоциант упал на диван и забился в истерике…
Через 10 минут, изрядно обессиленный, он поднялся. Медленно выпил рюмку водки и решил во всем спокойно разобраться.
Словно что-то вспомнив, воскликнул:
— Может, его задержали по другим, его личным барыжным делам? — задумался. — Да если даже и по моим, и он заложит меня… я все буду отрицать! Скажу, что это оговор! Мое слово против слова Шара! Да, точно! Слово уважаемого эксперта против слова барыги! И что они мне сделают? Ха! На мою коллекцию у меня есть документы… Если потребуется, подниму свои связи…
Сергеев с трудом поднялся в самолет. У него все, с головы до ног, болело и ныло.
«Как мне плохо!?» — восклицал.
В пустом мрачном салоне он через силу соорудил небольшую лежанку и завалился на нее. И буквально сразу отрубился…
Капитан Максимов, в рамках операции «Театр», являлся ответственным офицером ГРУ за вывоз экспонатов Эрмитажа из Ленинграда. С середины сентября, началом полной блокады, в городе сложилась сложная, если не сказать, нервозная ситуация. Партийно-хозяйственные органы города пытались сохранить нормальный ритм жизни, работу общественного транспорта и снабжение всем необходимым. Конечно же, в первую очередь, продуктами питания. Этому мешали паникеры и доморощенные преступники всех мастей. А также шпионы и диверсанты, немецко-фашистские и финские…
