чинно и спокойно купишь у них эти картины за деньги. Ну и передашь мне, — кивнул на пачки. — Там и тебе хватит, — хохотнул. — Работай чисто, люди сейчас за деньги и продукты — себя продадут, — снова хохотнул, хохотнул крайне неприятно.
«Продадут? А если не согласятся? Опять афера!? — воскликнул Негоциант. — Подставит он меня!».
— Наливай, — весело бросил гость. — Выпьем за успех наших дел.
Разливая, Негоциант бросил взгляд на лист. Против каждой фамилии стоял список примерно из 20-ти картин.
«Хороший аппетит у него!» — подумал, бросил:
— Мне транспорт потребуется.
— Проведи разведку, подготовься. А пойдешь на дело, позвонишь. Я выделю тебе свой «газон», он сразу и картины заберет. Давай чокнемся что ли за удачу, только не тяни с этим.
Мужчины чокнулись рюмками и выпили, поговорили немного на отвлеченные темы. Вскоре Герцог ушел…
На какое-то мгновение Сергеев оцепенел, как и все присутствующие.
— Все быстро из помещения! — раздался крик Апалькова. — Борода, быстро организуйте тушение пожара! Быстро, бегом!
Этот крик привел всех в движение. Четверо человек, находившихся в помещении, выскочили в коридор. Борода стал кому-то что-то кричать, в его руке появился огнетушитель. Он и еще двое прибежавших мужчин прошли в горящее помещение.
Апальков и следом Сергеев побежали на улицу. Они увидели, как толпа людей удерживала какого-то мужчину. Раздавались крики:
— Диверсант!
— Поджигатель…
При этом задержанного беднягу били.
Апальков и Сергеев подбежали к толпе. Майор вытащил пистолет и выстрелил в воздух.
— Всем разойтись! Диверсанта оставить в покое! — крикнул майор и тише добавил. — Сергеев, возьми его.
Люди медленно стали расходиться. Ермолай крепко схватил избитого мужчину…
Адмирал Канарис с явным удовольствием читал донесение ленинградского резидента Пэна. Его агенты-боевики устроили взрыв и обстрел машин, перевозивших музейные экспонаты.
Хозяин кабинета прошел к окну и вслух повторил слова из донесения:
— Ценностям нанесен существенный урон, несколько из них уничтожены полностью.
Адмирал понимал, что объективно оценить урон Пэн не мог и наверняка приукрасил ситуацию. И, тем не менее, это явно успех, русские как минимум приостановят вывоз.
Для полного решения поставленных задач Пэн предлагал внедрить в Ленинград значительные диверсионные формирования, например, батальон Абвера «Бергман».
О тяжелом положении в осажденном Ленинграде Канарис получал и сообщения из разведцентра службы из Стокгольма. Вот только доблестный люфтваффе ничем не может похвалиться…
Все это требовало отдельного и специального осмысления. Между тем, адмирал изрядно вымотался за последние дни. Недавно он посетил разведцентры службы в Лиссабоне, Берне и Анкаре. Везде были свои успехи и неудачи. Были и предательства…
Канарис прошел к радиоприемнику, нажал на одну кнопку, затем на вторую. Послышалась мелодия из раннего музыкального произведения Рихарда Вагнера, романтической оперы Die Feen.
Адмирал прошел к рабочему столу, развалился в кресле. События на Восточном фронте развивались не так уж плохо. Но полного удовлетворения от работы адмирал не испытывал. Ведь первоначальный «План Барбаросса» окончательно срывался. Канарис все ближе подходил к пониманию, насколько неправильным было представление немецкого руководства и его самого о силе и резервах Красной армии…
В помещении находятся четверо мужчин. Трое из них стоят: Апальков, Сергеев и Борода. Четвертый мужчина с окровавленным лицом и связанными руками сидел на стуле.
— Кто тебя направил — немцы? Японцы? — кричит майор.
Сидящий мужчина сжимается в комок, испуганно вертит головой, что-то нечленораздельно говорит.
— Ты тут дурака не валяй, этот номер не пройдет, — эмоционально давит майор. — Ну, тварь!? Ты сам сделал жидкостную зажигательную гранату?
