видела твое лицо, когда ты о нем говорил, знаю, на что ты готов ради него. Этот заповедник – не просто твоя страсть, Шазим, это работа всей твоей жизни.
Теперь она поняла – работа с проектом была для Шазима способом снять с себя чувство вины за гибель брата. Вот почему он имел такие завышенные требования – не только к окружающим, но и к самому себе, вот почему работал без сна и отдыха.
– Брат был таким спокойным и рассудительным, – рассказывал мужчина, качая головой, точно до сих пор не верил в трагедию. – Он обожал пустыню, которой правил, но никогда не мог поладить с ней, потому что пустыня – это стихия, она не подчинялась его правилам. В конце концов он начал ее бояться – я так думаю.
Айла тоже так считала.
– Он бы гордился тобой, Шазим, ты воплотил его мечту в жизнь.
– Но преуспел ли я в этом? – печально спросил он.
– Вот поэтому я здесь, – сказала она. – Ты не просто преуспел, ты создал нечто, способное привлечь внимание всего мира. Для меня работать здесь было и остается мечтой.
Оба взглянули вниз и увидели, что вода уже почти подобралась к выступу, где была пещера.
– Еще кое-что, – сказала Айла, когда Шазим протянул ей руку, намереваясь карабкаться вверх. – Я хочу, чтобы ты признал: прошлое для нас обоих позади. Нельзя винить себя всю жизнь.
– Перестань, Айла, я и впрямь виноват, – мрачно сказал Шазим, беря в руки веревку.
– Ты вернулся, чтобы спасти меня, – запротестовала она, глядя ему в глаза.
– Это другое. Сейчас я знаю, что делаю. А вот брату нужно было оставить меня наверху. Это я должен был погибнуть вместо него.
– Нет. – Айла уцепилась за мужчину. – Не уходи просто так. Ты должен признать правду.
– А ты думаешь, я себя обманываю?
– Думаю, ты изводишь себя, проигрываешь трагедию в памяти снова и снова, пытаясь понять, был ли у тебя другой выход.
– Я рассказал тебе все, что мог, – уклончиво ответил Шазим.
– Нет, ты мне рассказал подкорректированную версию, – возразила девушка. – А я хочу услышать все.
Она была преисполнена решимости. Смерть брата, очевидно, бросила тень на всю жизнь Шазима, и этот момент, возможно, единственный шанс помочь ему сделать шаг к исцелению.
– Что ты хочешь услышать? – спросил он. – Что мой брат, пытаясь меня спасти, сам упал?
– Я хочу, чтобы ты понял, что не можешь принять на себя вину за все случайности. Никогда не поверю, что ты хотел причинить вред брату. А значит, ты невиновен, Шазим. То, что произошло, – трагическая случайность.
В его темных глазах полыхала ярость, руки сжались в кулаки. Но Айла решила не отступать. Нельзя позволять человеку переживать такую боль, потому что она может разрушить душу.
Наконец Шазим воскликнул:
– Мой брат решил спасти меня, рискуя своей жизнью, как ты спасла того детеныша антилопы. Но ему, в отличие от тебя, не повезло, и он сорвался. Я сумел подобраться к нему и даже взял его за руку. Он посмотрел на меня и улыбнулся с облегчением, но я тут же понял, что не удержу его. Он все увидел в моих глазах и отпустил меня. Никогда не забуду его последний взгляд.
Айла вздрогнула, услышав страшную правду. Она с трудом оправилась после смерти матери, но не могла и представить, что, должно быть, пережил Шазим, считая себя виноватым в гибели брата.
– Заповедник – это твоя работа, Шазим, – мягко сказала она. – Это лучшее, что ты мог сделать в память о брате. Ты воздвиг ему памятник, и многие поколения будут знать о нем.
Шазим покачал головой:
– Все, что осталось от него, – это фонтан и научные труды. Неужели ты и впрямь считаешь, этого достаточно, чтобы заменить человека?
– Нет, разумеется, нет.
– Ты считаешь, моя работа достойна восхищения? – с болью в голосе спросил он. – Всем, что я делаю, всем, что у меня есть, я обязан ему. Это он должен сейчас быть здесь вместо меня.
– Если бы это было так, – вновь вступила Айла, бросив взгляд на поднимающуюся воду, – мы бы с ним, возможно, погибли в той пещере. Прости меня за грубость, Шазим, я знаю, что ты любишь своего брата, мне очень жаль, что так вышло, но нельзя всю жизнь винить себя за то, что нельзя изменить. Ты уже не глупый подросток, а взрослый мужчина – и очень хороший человек. Брат хотел показать тебе свою любовь, преодолев свой страх пустыни и забравшись на склон. Он лишь хотел спасти тебя, любой ценой. Он герой, и не тревожь его память, обвиняя себя.
Эти страстные слова прозвучали в абсолютной тишине, и на миг Айла даже растерялась. Выражение лица Шазима было невозможно прочесть, но вот оно начало меняться – эмоции уступили место холодности и безучастности. Он расслабился.
