Анжела умерла от самой обыкновенной простуды. В страшные дни Великого наводнения она помогала соседям спасать вещи, доставала и делила мокрый кукурузный хлеб, искала, куда пристроить чудом уцелевшего уличного щенка. На кашель не обратила внимания, не до того. «Не волнуйся, Кейдж, это пустяки, вечером выпью таблетку». Больницы были переполнены, черных клали рядом с белыми, врачи сбивались с ног, а простыни были не хрустящими, а мятыми и влажными. «Не плачь, Кейдж, любимый, просто вспоминай иногда! Это было, и это останется с нами. Я забираю свою половину». На цинковых столах морга тела лежали тоже вперемежку. Белое, черное, белое, черное...
Серебряный век остался лишь в памяти. В Нью-Йорк Кристофер Жан Грант уехал один — через полгода, похоронив маму. Надо было жить дальше, и он честно жил. С девушками встречался часто, но и расставался очень быстро, иногда на следующее же утро, проснувшись в чужой кровати. «Не смотри вперед, — сказал ему как-то Эрнест Хемингуэй. — И назад не смотри. И там, и там только призраки».
* * *
— И ничего я такого не говорю! — отрубил Максимилиан Барбарен. — Я только про мотоцикл. Если надо, отгоню, куда скажете, хоть в Тулузу. Возьму только за бензин.
И отвернулся. Кюре согласно закивал:
— Конечно, конечно! Наш гражданин мэр слишком хорошо воспитан, чтобы выгнать вас, Кретьен, из города пинком под зад. И как воспитанный человек он мягко намекает.
Барбарен вспыхнул:
— Клевета! Ничего я не...
И погас, даже не договорив. Отец Юрбен наполнил глиняные рюмки.
— Прошу, дети мои!.. Я, грешный, намекать не буду, прямо скажу. Чужую трусость не вылечить собственной храбростью. Родится лишь злоба. Но это не причина расстреливать храбрецов перед строем. Не так ли, гражданин мэр?
Автомеханик, он же слесарь, молча взяв рюмку, отхлебнул, поставил обратно на стол. Наконец хмуро взглянул на гостя.
— Не хватало еще! Мы — свободная Франция. Как Кретьен решит, так и будет.
Репортер «Мэгэзин» пожал плечами.
— Работу я еще не закончил. Допишу, тогда и решать стану.
С отцом Юрбеном они встретились в пустом гулком соборе. Крис зашел туда непривычно рано, едва допив утренний кофе. Больше идти и некуда.
* * *
— Вы теперь такой же отверженный, как и я, — сказала ему Натали Кабис. — Наши смельчаки только и болтают, что призрак приходил именно к вам, Кретьен. Теперь вы — наше главное зло. Если кинут в окно камень, не удивляйтесь.
Кейдж открыл было рот, но хозяйка подняла руку.
— Не вздумайте говорить глупости! И не беспокойтесь. В доме два ружья, и оба заряжены.
Пока обошлось. Более того, прямо к завтраку явились ранние гости — хмурый доктор и слегка растерянный Мюффа-младший. Эскулап осведомился о самочувствии и крепко пожал руку, а голубоглазый Поль-Константин, скороговоркой сообщив, что брата вызвало начальство, спросил, все ли здесь в порядке, а потом намекнул: мсье Гранта «если чего» всегда рады видеть у них дома. Мама не против и ружье уже зарядила.
