Путешествовать по- прежнему приходилось одному. Ночевать в лесу становилось все холоднее, листья по большей части облетели, зато Йормунганд научился различать местные съедобные ягоды, да и зверьки обросли жирком перед долгой зимой и стали вкуснее. Одиночество больше не тяготило его, разве что самую малость. Теперь, на хорошем боевом коне, зная, что о нем слагают баллады и плетут небылицы, Йормунганд сам себе казался значительным.
Йормунганд как раз смаковал в уме некоторые впечатляющие подробности последних событий, когда его окликнули с края дороги. Перед ним стоял коренастый мужичок с длинной темной бородой. На мужичке красовался железный шлем с забавными маленькими крылышками по бокам, и железная же броня. Йормунганд бросил быстрые взгляды по сторонам. Если незнакомец не один, придется спасаться бегством.
— Айе, — насторожено произнес Йормунганд. Мужичок напомнил ему Висбура.
— Ты не видел здесь деву-лебедя?
Йормунганд помедлил с ответом размышляя, не сумасшедший ли перед ним.
— Нет, — сказал он сдержанно, — я не встречал здесь ни дев, ни лебедей.
Мужичок фыркнул и скрылся в лесу. Йормунганд еще пару часов нервно озирался, нет ли поблизости таких же сумасшедших дружков. Когда за его спиной послышался топот копыт. Йормунганд посторонился с дороги, готовый нырнуть в кусты в случае опасности.
Всадники проскакали мимо, даже его не заметив. Только один остановился и крикнул:
— Эй, ты муж девы-лебедя?
Правой руки, хотел сказать Йормунганд, но вслух произнес.
— Нет.
— А не видел тут кого?
— Ни дев, ни лебедей, ни их супругов.
Парень кивнул и поехал вслед за остальными.
— Эй, — окликнул его уже знакомый голос бородача. Мужичок опять стоял у края дороги и приложив руку козырьком к глазам, смотрел вслед ускакавшему отряду.
Йормунганд вздрогнул и схватился за кинжал.
— Чо они хотели- то?
— Спрашивали, не видел ли кого, — Йормунганд подавил желание припустить коня вслед отряду. Не хотелось терять лицо даже перед странным лесным жителем.
— А ты чего?
— Сказал, что не видел.
— Это ты молодец. Коняжку свою продашь мне.
Йормунганд не уловил вопроса в тоне и на всякий случай спросил:
— Сколько дашь?
— Денег у меня нет.
— Я натурой не беру.
Бородач мрачно на него уставился, так что Йормунганд нервно хохотнул и спросил, чтобы сгладить неудачную шутку:
— А что есть?
— Могу дать кольца. Из золота.
— Хорошо.
Бородач помедлил и махнул ему рукой.
— Подь сюды.
Что-то в душе Йормунганда возмутилось, но кольца, подумал он, твердая валюта. В деньгах он нуждался постоянно. Привыкший ни в чем себе не отказывать и редко покидавший границы Ирмунсуля, он долго не мог привыкнуть к необходимости экономить, высчитывать разницу валют при пересечении земель. Он пробовал подвизаться к какому-нибудь купцу, поучиться торговому делу, но слишком уж обращал на себя внимание. Для охранника недостаточно силен, для секретаря слишком своеволен, а сказать о магических способностях значило сразу отдать себя в руки Дочерей. К тому же, после историй с Гренделем и князем, награда за его голову увеличилась. Не то чтобы Йормунганд боялся, но терять осторожность не следовало.
Помогали остановки в деревнях, слишком бедных, чтобы позволить себе содержать Дочерь. Йормунганд накладывал заклинания на домашнюю утварь, искал пропажи и в меру сил — лечил. Лечить получалось не очень, зато травить крыс и прочих вредителей — легко. В одной из таких деревень Йормунганд рассчитывал остаться на зиму, но всякий раз находилось что- то, что заставляло снова отправляться в путь. Слишком внимательный взгляд, визит любопытного сборщика налогов, или рассерженные родители испорченной девчонки.
Кольца — твердая валюта. Он купит себе лошадь, спокойнее и незаметнее. Продолжит путь и однажды найдет отца. Мысль отыскать отца
