— Меня Бьярне кличут, — сказал бородач, вдруг спохватившись.
— Ганглери, — сказал Йормунганд.
— Правда? — бородач хитро сощурился.
— Нет, на самом деле Гюльви. Хех, тебя не обманешь.
— Еще бы, — Бьярне довольно размял толстые мозолистые пальцы я же колдун. Ну и отекдова ты родом, Гюльви?
— Из Ирмунсуля, — здесь Йормунганд не видел смысла врать.
— И куда путь держишь?
— В Гардарику.
Бьярне присвистнул.
— Далече. Еще мяса будешь?
— Да, пожалуйста.
— Пивка? Сам варил.
— Угу.
Приятная тяжесть в желудке клонила ко сну. Йормунганд зевнул в кулак и вытянул ноги под столом. Все в доме казалось ему игрушечным. И низкие постели, и стол, доходивший ему самое большее до колен. Среди народа Бьярне он и в самом деле сошел бы за великана.
Обычно, когда говорят «Я следую в Гардарику», это все равно что «иду, куда глаза глядят». Таков твой случай? — спросил хозяин.
— Не совсем. Если я и в самом деле попаду в Гардарику, то сделаю вид, что туда-то и направлялся.
Бьярне расхохотался.
— Мои братья отправились на поиски наших жен, а меня оставили присматривать за домом. Поможешь мне с работой? Тебе ведь, вроде, спешить некуда.
— Только не в качестве жены, — быстро сказал Йормунганд. Он отметил, как изменилась речь Бьярне. Просторечных слов в ней стало меньше, а предложения он строил правильно. Похоже, бирюк не всегда был бирюком.
Бьярне расхохотался словам Йормунганда.
— Хороший ты человек, — сказал он, утирая глаза. Из- за печки он выудил ларец, тонкой работы, с филигранным узором переплетающихся линий. Вопреки словам бородача, Йормунганд почувствовал жгучее желание стукнуть его по голове и забрать ларец вместе с содержимым. Бьярне открыл ларец полный тонких золотых колечек.
— Ха, одного не хватает, — нахмурившись, сказал хозяин.
— Их там множество, ты все сосчитал?
— Это для тебя они круглые да гладкие, а для меня все разные. Держи.
Он протянул ему золотое колечко. Простое гладкое, без рисунков и камней.
— Теперь конь твой, — сказал Йормунганд.
— Имя у него есть?
— Назови, как хочешь.
— А ты как его называл?
— Конь.
— Пусть будет Задира.
— Он не такой строптивый, каким кажется.
— Не твой конь. Не указывай.
— Ты прав, теперь не мой.
Йормунганд отхлебнул еще пива. Отстегнул с пояса мешочек с рунами, показал Бьярне, и сунул руку в мешочек. Бьярне внимательно следил за ним.
— И что? — спросил он, приподнимаясь с места, чтобы увидеть, что вытянул гость.
Йормунганд повернул костяшку к Бьярне.
— Феху, — Бьярне рассмеялся, разбрызгивая капли пива и крошки. — Поработаешь в кузне — преумножишь состояние. Руна не врет.
Йормунганд кивнул.
— Договорились. До конца зимы. Про меня никому не слова, будто меня нет.
— Лады. Руны посмотреть не прошу, знаю, что нельзя. Из чего они?
— Из ясеня.
— Ого, сам вырезал?
