преследовала Йормунганда с начала путешествия. С тех пор, как покинул семью, мысль о воссоединении не давала ему покоя, но скорее потому, что Йормунганд хотел иметь цель путешествия, иначе и вправду превращался в обычного бродягу.
— Хорошо, — сказал он и направил боевого коня за бородачом. На всякий случай руку держал поближе к кинжалу.
— Нас трое тут братьев жило, — рассказывал бородач по дороге. — Бирюки мы.
— Угу.
— А потом как объявились они, так сразу как солнце заиграло.
— Кто «они»?
— Девы-лебеди же.
— А.
— Ты не думай, я не брехаю. Как есть, они были — валькирии.
— А братья твои где? — Йормунганд все так же держался настороже.
— А зачем тебе?
— Вдруг они меня в засаде караулят.
Бородач рассмеялся.
— Да я б сам тебя двумя пальцами переломил. Да я б про них и упоминать не стал.
— Двумя не двумя, а подмогой в таких делах не брезгуют.
— Промышлял?
— Нет, сталкивался.
— Конь у тебя добрый.
— Знаю.
Дом бородача стоял посреди светлой полянки. Большой, из грубого темного камня, который уже обточило время. Крыша крыта стальными листами ржавыми по краям, сверху завален землей с жухлой травой. Рядом с узким длинным окном рос куст шиповника, а неподалеку красовались пара ухоженных грядок.
За домом Йормунганд заметил строение, напоминавшее кузницу. По двору там и тут валялись всякие железные штуки, а рядом с кузницей красовалась выставка оружия. Йормунганда просто неодолимо потянуло к этой куче — попробовать, выбрать себе что-нибудь. Усилием воли он подавил в себе желание копаться в куче заточенных железяк как малый ребенок в сладостях. У входа в кузню стояла привязанной понурая лошадь. Жара томила ее, и она лениво отгоняла мух пегим хвостом.
— Зачем тебе еще коняжка, если есть?
— За товарами ездить да перед князями красоваться.
— Не отнимут?
— Они нас братовьев боятся. Особливо меня.
Бородач сделал многозначительную паузу и добавил:
— Колдун я.
— Колдун? — произнес Йормунганд задумчиво.
— Кузнец же.
— И верно. Не подумал. Кузнецы да пекари — близкие к магии занятия.
— Да-да, из той же братии. В дом зайдешь?
Йормунганд кивнул. Опасности он не чувствовал, не больше, чем обычно. Он спешился, взял коня под уздцы и привязал рядом с лошадью. Тот немедленно начал так же лениво обмахиваться хвостом и пощипывать сено. Лошадь его мало заинтересовало, больно тощая и блеклая.
Дом оказался темным не только снаружи, но и внутри. Йормунганд поежился. В его краях тоже строили дома их камня, но редко. В доме было холоднее, чем снаружи. Три топчана стояли в ряд, с небольшими зазорами, скамейка у стены, окованный железом сундук, покрашенный сверху крикливой желтой краской. Грубый деревянный стол, печь, еще один сундук, поменьше. На полу лежал коврик, связанный из ветоши. Некогда веселый и пестрый, теперь он посерел от грязи.
— А жен давно нет? — спросил Йормунганд, скидывая наплечную сумку.
— Да ты ходи не бойся, — сказал бородач.
Он выложил на стол немного вяленого мяса и кружку с пивом. Пиво Йормунганд едва пригубил, а вот мясо съел без остатка.
Хозяин отломил хлеб и протянул краюшку.
— А сыр есть?
— Найдется.
