Чандрилу? На Набу? Здорово. Ладно, не стоит сейчас об этом.
– Знаешь, – говорит Теммин, – отсюда когда-то транслировали новости. Мама с папой часто их слушали. Но сатрапия отключила передатчик по приказу Империи.
«А потом оказывается, – думает он, – что мой папаша пользовался этим самым пультом управления, чтобы распространять пропаганду повстанцев по всей Акиве».
Ирония судьбы, ничего не скажешь.
Синджир отодвигает от пульта кресло и подталкивает его к напарнику.
– Ты правда думаешь, что сумеешь взломать сигнал?
– Ну если я сумел построить его… – Парень показывает на дроида, после чего садится в кресло и сдувает с пульта пыль.
Костик рассекает виброклинком воздух, пытаясь атаковать мотылька. Наконец ему это удается, и на пол падают два маленьких обугленных крылышка.
– Да, – сухим, словно черствый бисквит, голосом отвечает Синджир. – Вот это-то меня и беспокоит.
Норра цепляется за мокрый край крыши особняка, чувствуя, как пылают ее легкие и плечи. Она тщетно скребет стену носком ботинка, пытаясь подтянуться.
Над ней нависает чья-то тень.
На крыше стоит пилот СИДа, нацелив на нее бластер.
– Ты убила NK-409. Он был моим другом. Ах ты, повстанческая сссс…
Внезапно он пятится, и палец его тянется к дыре в самом центре его черной нагрудной пластины.
– Сволочь, – заканчивает он.
А затем он валится прямо на нее. Вскрикнув, Норра изо всех сил прижимается к стене, ощущая дуновение воздуха от пронесшегося мимо тела.
Пальцы ее начинают соскальзывать. Она думает о мертвеце внизу.
«Еще немного, и я окажусь там же, где и он.
Соберись, Норра.
Все зависит только от тебя.
Теммин должен тобой гордиться».
Зацепившись носком ботинка за стену, она из последних сил подтягивается, превозмогая боль в бедре и голени, и со стоном падает на крышу.
Несколько мгновений Норра лежит неподвижно. Над ней черное, как у летучей мыши, массивное крыло СИД-истребителя – «дурного глаза», как она называла их вместе с другими повстанцами, ибо именно таковыми они кажутся, когда с воем летят на тебя в бескрайней космической бездне.
«И сейчас я сама на нем полечу», – думает женщина.
Норра в последний раз глубоко вздыхает. Уф. Что ж, пора.
– Готово, – сообщает Теммин.
В то же мгновение в дверь начинают колотить с другой стороны.
– Открывайте!
Синджир достает бластер и стреляет в механизм двери. Вспышка, сноп искр. Дверь вздрагивает и запирается наглухо.
– Действуй, – кивает Синджир.
Теммин нажимает кнопку.
Передача начинается.
По всей Мирре вспыхивают мониторы приемников Голосети – над стойками в кантинах, в маленьких кухнях, на наручных проекторах, которые носят те, кто привык к долгим поездкам на бала-бала по шоссе 66. То же изображение появляется на большом потрескавшемся экране на здании Хайдоррабадской арены в центральном восьмиугольнике делового района.
На всех экранах – лицо Норры Уэксли.
«Жители Акивы, – говорит она, – ваша планета оккупирована. Мирра теперь находится под контролем Галактической Империи. Мы долго сопротивлялись полной оккупации, но теперь война пришла к нашему порогу. А вместе с войной пришли и преступления. Смотрите».
Сцена – мальчишка с поднятыми руками и имперский офицер с пистолетом.
«Пожалуйста! Прошу вас! Я ничего не сделал!»
«Знаю», – смеется офицер. Затем он стреляет в спину мальчику, который пытается бежать, и тот падает замертво.
