пограничных войск в Симферополе, сижу с руководством этого штаба и говорю: «Где рации? Как мы переговариваемся?» Они говорят: «Какие рации? У нас только мобильники». Поверьте мне, у них не было даже закрытой связи с Киевом. Я говорю: «Слушайте, нам очень важно, чтобы было если не прямое сопротивление, то хотя бы демонстрация готовности сопротивления. Если возможно, это не должно быть в населенном пункте. Есть военный объект возле поселка Кировское. Там чуть за поселком бывший аэродром со времен СССР, украинская часть стоит, а в Николаеве есть аэромобильная десантная часть. Перебросьте кого-то оттуда к нам, чтобы они видели, что перебросили».
Мы не успели это обговорить, как к вечеру туда потянулись десятки, сотни машин со стороны Керчи и Феодосии. На второй день я узнал, что николаевская часть готовилась к переброске куда-то, не знаю куда, но почему-то шины всех машин оказались внезапно порезанными. Нужно разбираться, кто это сделал, диверсанты или они сами. Может быть все, что угодно.
Сегодня, когда участники крымских событий пытаются найти стрелочников среди командиров и рядовых украинской армии, следует честно сказать: в Минобороны не сохранилось ни одного приказа, из которого следовало бы, что им давались приказы не только на активные боевые действия, но и просто разрешение открывать огонь. Несмотря на это, более 5000 украинских военнослужащих вышли на материк, не изменив присяге, не оставшись в аннексированном Крыму.
По долгу профессии Валентина Самар в те дни активно отслеживала все происходящее:
— Понимаете, если говорить о сдаче, то тут нужно говорить даже не о территории как таковой, а о сдаче людей, которые в последние годы привыкли к тому, что шаг влево, шаг вправо они не имеют права сделать самостоятельно, а только выполнять четкий приказ. И все — Прокуратура, МВД, СБУ — все сидели и ждали, что скажет Киев. А Киев молчал. Я звонила в СБУ и просила: «Киев, пусть Наливайченко сделает заявление, пусть он обратится к личному составу, пусть скажет, что мы вас не бросили и т. д., что все решается». И надо сказать, он как раз был единственный из руководителей, кто публично обратился к подчиненным в Крыму. Люди сидели и не знали, что делать. В те дни, когда Константинов еще говорил: «Я признаю Конституцию Украины», — прокуратура должна была внести протест на все эти решения Крымской ВР, которые принимались под дулом автомата!! А Киев просто молчал, и выходило, что все, что здесь происходило, — законно!
— То есть все эти разговоры о всеобщем радостном предательстве — это просто попытка оправдать собственное малодушие и трусость?
— Как мы и говорили с самого начала, нужно было ехать в Крым всем! Первым лицам, депутатам — всем! А Аваков в Фейсбуке сидел и постил про Крым: «Наша разведка нам докладывает…»
…Если пытаться подводить итоги, то объективнее всего ситуацию тех дней проанализировал экс-министр обороны Анатолий Гриценко, который считает, что с 27 февраля в Крыму нужно было объявлять антитеррористическую операцию под началом СБУ. Ее по закону должен был проводить заместитель главы СБУ — руководитель Антитеррористического центра.
— Если СБУ не хватает своих собственных сил, они могут привлекать подразделения других силовых структур: армию, МВД, разведку, погранцов… Так вот, не помню дату я об этом давал показания в Прокуратуре. Я тогда, будучи депутатом, пошел к Наливайченко и спросил у него: «Почему вы не проводите антитеррористическую операцию, это же ваша прямая ответственность!» В ответ услышал, что Турчинов не назначил руководителя Антитеррористического центра. Я говорю: «Ты внес подання, так давай прямо сейчас поедем с тобой к Турчинову Закроем двери на ключ и не выйдем, пока он не назначит это должностное лицо, поскольку мы понимаем последствия и потери для страны». Он сказал, что этого делать не будет. Я поехал сам к Турчинову. Он тогда работал в Верховной Раде, и не проблема было с ним встретиться. Я ему сказал, что он на сегодняшний день Главнокомандующий и выполняет обязанности Президента, кроме него, мол, никто не назначит… Там было, на кого опираться: два батальона морской пехоты и два спецназовских центра, которые базировались на территории Крыма. Они были наиболее боеспособны, я не говорю уже о других частях. Плюс — можно было перебросить СБУшные подразделения с материковой части Украины. Я рассказал, что будет, если этого не сделать. Он сказал: хорошо, но после этого ничего не сделал.
— Вы не делали больше попыток встретиться с ним, поговорить?
— Просто я видел, как развиваются события, я видел, что Турчинов ничего не делает. У него висели на руках американские и европейские послы с просьбой не провоцировать, но это не уменьшает его личную ответственность за нашу страну. Он — гарант территориальной целостности, которая была под угрозой. Тут никаких даже вопросов нет. Он назначил руководителя Антитеррористического центра лишь 7 апреля, через 40 дней!! А это уже был «Крымнаш» и т. д. Я еще тогда, в марте, увидел, что они ничего не делают и сдают эту ситуацию. А параллельно же были другие вещи, когда отдавались приказы сдать оружие под охрану караула, технику вернуть в парк… Оставили только суточный наряд и с флагами ходили, пели гимн. А солдаты и офицеры мне звонили: как это так — мы стоим, охраняем корабль, нам выдали гранаты, нам выдали автоматы…
— А с какого корабля вам звонили, Анатолий Степанович?
— С нескольких! Я потом приходил к Тенюху. Он сказал, что разберется, но ничего не двигалось. Я тогда, еще в марте, и сказал, что это преступление, это предательство и это статья 12 и 15, и назвал фамилию Турчинова. Мне было все абсолютно понятно: Наливайченко не выполнил свою функцию. Он был руководителем СБУ, и если бы Турчинов теоретически, допустим, не знал, как действует СБУ, по каким законам, то я это все им изложил.
