– Не беспокойтесь. Садитесь. – Ольга указала на стул. – Где вы сапожки взяли?
– В теплице. Зашел на ананасы посмотреть, увидел знакомые «акиаки». Павлик в них ходил, когда я еще тут обитал. Вспомнилось мне это вдруг… – Макс потеребил лепесток нарцисса. Букет, преподнесенный им, стоял сейчас в красивой фарфоровой вазе. – Моя память оживает. В ней появляются разные эпизоды из раннего детства. Мелочи, но мне они приятны.
Вода закипела, чайник со щелчком выключился.
– Вам чай черный или зеленый? – спросила Оля, достав чашки.
– Черный. Зеленый вы тут какой-то странный пьете. Не такой, к какому я привык.
Оля заварила чай. Выставила варенье.
– Какой аромат дивный, – заметил Макс, склонившись над вазочкой. – Что за ягоды?
– Земляника. Да не садовая – лесная. Павлик собирал.
– Вы погрустнели.
– Так много всего напоминает о нем… – вздохнула Оля. – Жаль, что он умер… Очень и очень жаль. Да еще так нелепо. Хотя, по сути, какая разница? Человека не стало, остальное – неважно.
– Час назад я съел два ананаса, – сообщил Максимилиан.
– Что? – ахнула Ольга. – Зачем?
– Чтобы посмотреть на реакцию своего организма. Не верю я в то, что неспелым фруктом можно так сильно отравиться, чтоб потерять координацию и сознание…
– Еще как можно! – возмутилась Ольга. – Я упала в обморок, когда переела зеленых яблок. Так живот скрутило, что от боли сознание выключилось.
– У вас желудок нежный. А Павлик, я уверен, за свою жизнь съел столько незрелой и немытой дряни, что ему все нипочем.
– А вам? – сердито воскликнула Оля. – Тоже нипочем?
– Гвозди мой желудок не переваривает, но даже с условно съедобной пищей справляется, – сказал Макс. – Я ел, к примеру, саранчу.
– Я тоже. В Камбодже. Она была жаренной на масле и приправленной специями. – Оля забегала по комнате. – Где-то у меня была марганцовка… Надо развести ее в воде, а потом выпить.
– Зачем?
– Вам нужно промыть желудок.
Максимилиан тихо рассмеялся.
– Что вас так веселит?
– Радует, – поправил ее он. – То, что вы так обо мне беспокоитесь.
– Как и о любом другом человеке, который оказался бы в подобной ситуации…
Она не договорила. Макс, резко встав со стула, подошел к ней, порывисто обнял и поцеловал.
Сначала коротко. Просто чмокнул. По-детски прилипнув губами к рту. Но через пару секунд отстранился. Взглянул на Олю. Улыбнулся ей одними глазами. Затем провел ладонью по ее лицу. Нежно и медленно. Завел руку за шею. Начал перебирать волосы…
Ольга была загипнотизирована этим. Она обмякла и, если бы не стыдливость, застонала бы. Ей безумно нравились прикосновения Макса.
Взрослый, чувственный… Даже развратный… Но без слюней и языка у гланд.
Этот мальчик умел целоваться. И это умение явно пришло с опытом.
Мигом отрезвев, Оля оттолкнула его.
– Все, уходите!
– Извини, не удержался, – смутился Макс.
– Вон.
– Но я же еще не попил чаю. Да и марганцовки ты мне обещала… – Он попытался ее обнять, но Оля извернулась. – Давай закончим эти игры? Пожалуйста…
– Да, для вас это только игра. Только я правил не знаю.
– Не понимаю я вас, женщин. Ты же минуту назад тянулась ко мне, таяла буквально в объятиях, а теперь фурию включила…
Ольге тоже надоело «выкать»:
– Умеешь растопить бабу, а понять ее не можешь? Ничего, это с возрастом придет.
– Оля, ты чего несешь? – растерялся Макс.
– Строил из себя невинного агнца, а сам… Бывалый ловелас? Взгляд в пол, восхищение, похожее на искреннее, букетики. И все ради того, чтоб