взметнулись на частокол городища, по лестницам наверх полезли самые сильные и ловкие смельчаки, пытаясь проделать коридоры в людском муравейнике. В дубовые ворота забухали удары бревна. То в одном, то в другом месте за стенами возникали пожары. Шум сечи, криков, стонов, гортанного языка инородцев был слышен, казалось по всей округе.
Нападавшие, добре получив по зубам, откатились на безопасное расстояние от стен. Половецкий князь решил перенацелить, перераспределить свои силы, а между делом, дать воинам возможность передохнуть, зализать полученные в первой схватке раны. Когда от стен схлынула темная масса одетых в шкуры и кожу, чужаков, защитники увидели кучи трупов врагов, оставшихся под стенами. В самом городище дела обстояли ненамного лучше, чем у половцев. Там, где напор был особенно силен, деревянные доски помостов пропитались кровью настолько, что по ним было скользко передвигаться. Стороннему наблюдателю, если бы он попал туда после боя, могло показаться, что там поработала гигантская мясорубка. Обрубки конечностей, отделенные от тела головы, просто трупы, с ног до головы испачканные кровью, заполонили все пространство на помостах и под ними. Стонавших раненых сносили подальше от таких мест, стаскивали на подворья. Между делом, бабы и детвора гасили пожары.
Потерявший в дикой сутолоке боя Богдана, Лиходеев послав Вторушу проверить как там Ладослава и Илья, лишь напившись воды, пошел на его розыски. В голове шумело после полученного по шлему удара. В плетении кольчуги, сразу в трех местах застряли наконечники стрел, а подклад пропитался его же кровью. Помятое тело ломило. Лихой невесело порадовался за то, что в этой реальности он не был никаким начальником и отвечал лишь за пятерых человек. И угораздило же их попасть сюда в самый неподходящий момент!
Перебираясь через завалы тел и вглядываясь в бледные лица погибших и раненых, он после схлынувшей горячки боя бездумно искал товарища. Задавать, кому-либо вопросы было бесполезно. Слышались распоряжения и команды людей начальствующих, где-то неподалеку голосили бабы, плакали дети. Вполне возможно, где-то рядом находился и Богдан. Хоть криком зови! Может, откликнется? С досады плюнул.
— Богда-ан! Богда-ан, если жив, подай голос!, — громко позвал ростовчанина.
Со двора вышла женщина, понева которой, была обильно испачкана кровью. Присмотрелась, кто мог кричать. Вперила взгляд в Егора, видно определив, что звал именно он. Окликнула:
— Вой, ходь сюда! Тут он.
Своего напарника по катакомбам нашел во дворе, среди доброго десятка других раненых и увечных. Богдан почувствовав, что над ним кто-то склонился, открыл глаза. Мутным взглядом окинул Егора, улыбка промелькнула на губах. Он знал, что скоро умрет, к главному поединку на смерть славянский воин готовился с детства, не испытывая страха перед смертью. Даже князь выходил иногда на поединок со знатным противником, чтоб чести своей не уронить, поэтому и Богдан был спокоен, зная, что свой земной путь прошел, чести воина не уронил, и уходит он бойцом. Дышать ему было тяжело, грудь, перевязанная чистым куском полотна обильно кровила, да и изо рта сочилась кровь.
— Пришел? Я уж думал не свидеться нам. — Шептали губы молодого парня. — Вот и все, Лихой, дальше сам. Не успел я. Ты ее сбереги…
— Выкарабкаешься.
— Молчи и слушай. Выберешься, доставишь княжну в землю Ростовскую, к бате пойдешь. Скажешь от меня…, мол, не подвел я его…, обскажешь все…, ну, что погиб я, землю русскую захищая.
Дернулся, порываясь двинуть рукой, закашлявшись, вместе с воздухом изверг из себя сгусток темной крови, отдышался.
— …сними с моей выи родовой медальон…, кхе-рр-кхерр…. Медальон как память обо мне сохрани…
— Дружище!
— …Кх-хрр! Успел-л-хрр-р.
Тело Богдана вдруг выгнулось дугой. Ростовчанин хрипло выдохнул и расслабился на веки вечные. Умер.
Лиходеев ладонью прикрыл веки на невидящих глазах. Снял с шеи серебряный оберег на кожаном шнурке, спрятал в кисет под подкладом. Со стороны стен послышались призывы:
— Всем воям на стены! Половцы! Поганые на приступ пошли!
— Прощай, брат! Спасибо тебе за все.
А уже через день Лихому пришлось брать под свою руку оборону на восточной стене. Никто и слова не сказал, после того как он, по виду безусый юнец, стал распоряжаться людьми после гибели старшего, ранее поставленного на ней боярином, а там и воевода принял как должное народное выдвижение чужого боярича на должность.
Хотел пойти к воеводе, когда заметил подготовку половцев к возможному штурму стены. Еще из школьной программы, Лиходеев знал о половцах только то, что они полностью зависели от состояния пастбищ, сено на зиму не заготавливали, поэтому должны были, как перелетные птицы, кочевать. Весной двигаться с юга на север, вслед за зеленеющей степью, и летовать в северной части своих владений, где степь к осени меньше выгорает. Зиму переживали на юге. Теперь же, по расспросам половцев попавших в плен, его познания продвинулись намного глубже. Степняки были мастерами маневренной войны в степи: внезапных ударов, охватов с флангов, засад. Легкая конница часто первой бросалась на противника, осыпая его стрелами, а затем ударялась в притворное бегство, заманивая неприятеля под уничтожающий удар тяжеловооруженных всадников. Укрепленные городки половцы брали, поджигая их с помощью стрел с горящей паклей, к длительной осаде сами прибегали редко, учитывая кратковременность набега.
