прочь. Колени разошлись, открывая для Дювалье сокровенное.
Стрелки плывущих часов на стене дрогнули, показав четыре часа и одну минуту…
Рванул с диким грохотом вышибной заряд, стальная, толстая дверь командного пункта луны Геллера дрогнула в пазах, выгнулась и слетела с петель. Диспетчер вскочил на ноги — и, хрипя, упал затылком на пульт, словив в грудь десять пуль разом. Налетчики хлынули в зал, разошлись веером, стреляя на ходу. Лопнул, взорвался обзорный экран, обдав стены потоками искр. Двое охранников упали смятыми куклами, так и не успев выхватить стволы. Младший диспетчер попытался удрать — пуля догнала, смяв и бросив на пол ничком в двух шагах от аварийного люка. Вскочил на ноги мальчишка-стажер. И тут же упал, с ножом в руках, не дотянув каких-то пары шагов до горла одного из нападавших. Старший в группе налетчиков огляделся, кивнул своим и принялся вводить команды на пульт. Медленно, сверяясь по бумажке с инструкцией.
… Эмми выгнулась в руках Дювалье, закричала — без слов, истово, задрав голову вверх. Выгнулась, стиснула его руками и коленями — сильно, до кровавых полос на спине. Еще и еще. Металась из стороны в сторону голова, стоны рвались с алых губ — рвались, отражались от мерцающего, зеркального потолка возвращаясь обратно хриплой, бессвязной музыкой. Дювалье над нею — сейчас огромный, антрацитово- черный, страшный даже гигант. Казалось — сама южная ночь входит в нее, плавя и высекая бегущие по коже искры…
… Старший из налетчиков закончил стучать по клавиатуре, посмотрел на экран. Сверил с бумажкой два раза и нажал на ввод. Команды пошли по сети. Первая — отключала обзорный радар и все внешнее наблюдение, вторая — блокировала пожарную, ваккумную и газовые защиты разом. А третья переключала воздуховоды станции на аварийный забор воздуха из бака номер 153. Куда еще месяц назад залили тайком старый добрый фосген вместо кислорода.
Луна Геллера умерла. Чуть раньше, чем Эмми, вздрогнув в последний на сегодня раз, расслабилась и обмякла под Дювалье, улыбаясь во тьму пьяной, счастливой улыбкой.
Глава 22 Исход луны
Одну ошибку главарь налетчиков все же допустил. Дикарь дал слишком большое давление в воздуховод. Понадеялся, что так газ зальёт базу быстрее или просто перепутал единицу и ноль — неизвестно уже. Но эта ошибка спасла жизни многим на станции. Владу — в том числе, хоть и совсем случайно…
«Угораздило же, — угрюмо думал пилот, оглядывая темный, прокуренный зал с кое-как подсвеченной трибуной. Лениво, сквозь полусомкнутые веки, не сколько думая сколько плывя в полусне — угораздило же меня купится на «пошли, будет интересно» в исполнении Сары из технического отдела».
С потолка мигала вполсилы старая желтая лампа. Гудели голоса в темноте, сизый табачный дым плыл, завиваясь спиралями у вентиляционных решеток.
«Интересным занятием» по версии улыбчивой, верткой технички — было сидеть в углу и слушать профсоюзного агитатора. Запрещенного, само собой, но от этого его речи интересней не становились.
— Товарищи, немедленных результатов вам никто не обещает, — вещал агитатор с трибуны, постукивая для убедительности кулаком по импровизированной из двух ящиков трибуне. Доска под ладонью скрипела и вздрагивала, граненый стакан на доске дрожал и брызгал водой на рукав с алой, засаленной лентой.
— Но и мирится с тем, как вас грабит федерация — это, товарищи, надо совсем себя не уважать. Мало того, что федералы оплачивают атмосферникам сырую смесь — а после сортировки на сепараторе добытая рыбарями коллоидная масса становится, как минимум, вдвое дороже. И мало этого… тут оратор выдержал слегка театральную паузу, откашлялся, слегка наклонившись вперед, — сами знаете, товарищи, сколько килограмм у чиновников в стандартной тонне…
— Ага, корпоративная тонна, это максимум семьсот килограмм.
Кто-то в задних рядах одобрительно засмеялся:
— Восемьсот…
— Да нет, семьсот от силы…
— Худая она у них, подкормить надобно… — крикнул кто-то из дальнего угла. По залу пролетели смешки — эхом от серых стен, короткие, одобрительные.
— И еще похудеет, если не объединимся, товарищи, — оратор стукнул по столу кулаком.
Сара рядом наклонилась вперед, захлопала, крикнула «верно». «Старая песня» — Влад зевнул, гадая — упадет ли стакан. Сухой щелчок часов со стены — это минутная стрелка встала вертикально вниз — половина пятого. Оратор потянулся к воде. И вдруг дёрнул рукой — неловко, стакан, сверкнув гранями, перевернулся, полетел вниз. Влад еще не успел ничего понять, просто протянул руку — вдруг, сам себе удивляясь — рванул на себя Сару, дернул,
