хронического нонконформиста, поступил в университет. Вдали от дома мне удалось преодолеть заразу тех злосчастных лет, взяться всерьез за учебу и даже помириться с матерью. Когда я приходил к ней в больницу, все было по-другому: там за ней следили и заставляли принимать лекарства.
– Не помнишь, снилась ли тебе раньше эта коробка с шахматами?
– Нет, раньше точно не снилась. А теперь не в первый раз снится одно и то же или почти одно и то же. Думаю, у меня на террасе что-то случилось… что-то такое, чего я не помню.
Тед невольно понизил голос. Дело явно было не только в сегодняшнем сне, за ним скрывался более глубокий смысл.
– Почему ты так решил?
– У меня провал в памяти, Лора. И рассудок как будто заполняет его повторяющимися воспоминаниями, обрывками реальности, чем попало. – Тед схватился руками за голову и застонал от бессилия. – Что-то случилось на веранде моего дома, и думаю, это связано с Уэнделлом. Я бывал раньше в его доме, уверен. Мне надо…
– Успокойся, Тед. Я помогу тебе расставить по порядку эти воспоминания.
Тед похолодел. Поднял глаза и взглянул на Лору, как громом пораженный.
– Что я сказала?
– Расставить по порядку, – повторил за ней Тед. – Именно в этом дело, я чувствую. Ты думаешь, опухоль?..
Лора взглянула на часы.
– Я думаю, что на сегодня достаточно.
8
Тед ждал Уэнделла на огромной парковке. Еще лет сорок назад на этом месте была знаменитая фабрика по производству пишущих машинок, от которой осталось теперь одно заброшенное здание.
– Ты что здесь делаешь? – Уэнделл остановился при виде Теда как вкопанный.
Тед пожал плечами:
– Мне надо было с тобой поговорить.
– Как ты меня нашел?
– Ты ведь хозяин этого участка, да?
Уэнделл действительно приобрел фабрику через подставное лицо. Он построил вокруг двухметровый забор с колючей проволокой, повесил на ворота огромные замки, здание фабрики стояло в самой середине участка и хорошо просматривалось, но все равно на парковке валялись битые бутылки, а стены были изрисованы.
– Что ты здесь делаешь, Тед? – спросил Уэнделл, видимо смирившись с неизбежным. Он стоял у двери своей машины.
– Я же сказал: мне надо с тобой поговорить.
Уэнделл как-то ухитрился посмотреть одновременно во все стороны.
– Ты явился с тем типом в халате?
– Я один.
Уэнделл кивнул и двинулся к одному из углов здания.
– Иди за мной.
Поколебавшись, Тед подчинился. Свернув за угол, он увидел, что Уэнделл стоит перед металлической дверью, чуть согнувшись и перебирая связку примерно из двадцати ключей. Когда очередной ключ не подошел и дверь не открылась, Уэнделл несильно пнул ее ногой и тихо выругался. Это напомнило Теду отца: тот делал точно так же в годы раннего детства Теда, когда ключ не подходил к двери сарая. Наконец Уэнделл нашел нужный ключ и вошел, оставив дверь открытой. Теду снаружи был виден лишь темный прямоугольник, черты лица Уэнделла едва угадывались. Когда глаза немного привыкли к темноте, обнаружилось, что это инструментальная кладовка размером чуть больше ванной комнаты. В ней был верстак, заваленный бог знает чем, и полки по периметру, на которых стояли какие-то бутылки, банки с краской и прочие вещи, покрытые слоем пыли. Еще не успев войти, Тед почуял запах плесени и растворителя и невольно сморщил нос. Уэнделл зажег единственную лампочку и приказал:
– Входи.
– Ты и дверь закроешь?
