– А алиби подозреваемых уже проверили? – спросил он. – В смысле, людей, которые…
Элизабет тут же встряла вновь.
– Есть только один человек, у кого не было алиби!
Две пары глаз внимательно уставились на нее.
– А! – воскликнул Джон. – Ты думаешь, что Патрик…
– Нет, – парировала Элизабет. – Не Патрик. Ты, Джон! – она ткнула в сторону мужа указательным пальцем. – Ты один до полуночи находился в гараже.
Джон улыбнулся.
– Правильно говоришь, любимая. Но тогда не забывай: у тебя точно так же нет алиби.
Элизабет опешила.
– Ты смеешь обвинять меня? Собственную жену, которая… которая…
Она задыхалась от ярости. Я поднял руки в знак примирения.
– Ну, хватит! У вас будет куча времени власть пособачиться после того, как я уйду. Кстати, и впрямь пора собираться. Уже почти половина девятого. Мистер Уайт попросил меня зайти.
– Это так срочно? – полюбопытствовал Джон. – Вы наверняка можете повидаться и позже или даже завтра. Позвони да предупреди.
– Нет, на самом деле мне нужно не к нему самому, а к инспектору Дрю. Он хотел нас допросить.
– Бедный мистер Уайт, – вставила Элизабет. – Полиции следовало бы тактичнее с ним обходиться.
– О нем не беспокойся, – ответил я. – Мистер Уайт вовсе не подавлен. Он свято верит, что парень, которого убили, – не его сын. В любом случае, мне действительно пора.
На этой ноте я поблагодарил семейство Дарнли за превосходную еду и откланялся.
Снаружи меня встретили пронизывающий холод и бледная луна. Звук моих быстрых шагов эхом отдавался на пустой улице. В голову настойчиво лезли воспоминания о произошедшей трагедии. Я чувствовал, что была тут какая-то странность, но распознать ее не мог. Один отрезок времени явно выбивался из привычного хода вещей. Так, подумаем… Поднявшись на чердак во второй раз, наша группа стояла в коридоре и дружно колотила в дверь. Ответа не последовало. Мы перерезали ленточку, вошли и увидели труп. Нет, пожалуй, это случилось раньше, я слишком глубоко копнул. Необычное ощущение пришло ко мне, когда… Черт! Если бы я только мог вспомнить! Да и в чем оно заключалось? Неестественный жест? Слово? Картинка в памяти? Шум?
Бесполезно ломать голову. Озарение придет само, когда я не буду пытаться вспомнить.
У меня не получалось найти ответ, но, полагаю, имей я четкое представление, что и когда меня смутило, дьявольский план убийцы неминуемо раскрылся бы. И тогда не произошло бы еще одно гнусное преступление, мотивы которого навсегда останутся – и с полным на то правом – в анналах Скотленд-Ярда. Правда, истинность последнего высказывания подтвердится позднее.
Часы показывали около четверти десятого, когда Артур закончил свой отчет о ночи убийства. Он настолько точно разложил все по полочкам, что я ни разу не почувствовал необходимости его поправлять.
Удобно устроившийся в кресле Дрю сложил руки и покачал головой с намеком на улыбку.
– Ваш рассказ, хотя и замечательный сам по себе, ничего нового не дает. – Он повернулся в мою сторону. – А вы, мистер Стивенс, добавите что-нибудь? Может, мистер Уайт о чем-то не упомянул?
– Нет, – ответил я и зажег сигарету, пытаясь отделаться от проницательного взгляда старшего инспектора. – Ничего нового. Мистер Уайт превосходно описал все факты той ночи. После убийства мы с ним постоянно находились вместе, поэтому мне больше нечего сказать.
Артур нахмурился и медленно подул на трубку.
– Я уже третий раз за сорок восемь часов повторяю вам все факты, – раздраженно произнес он. – Полагаю, вы уже должны запомнить их наизусть.
– Полиция в привидения не верит, – резко прервал его Дрю.
Артур вздрогнул.
– У разных людей разные точки зрения, – парировал он тем же тоном. – Кстати, как поживает ваша теория, что якобы покойный закрыл окно за убийцей?
Во взгляде Дрю промелькнула растерянность, но старший инспектор сдержался и с невозмутимым видом ответил:
– Господи, да это же была всего лишь рабочая версия. Своего рода импровизация. Я просто озвучил первое попавшееся объяснение, демонстрирующее, что преступление не обязательно совершил призрак. Естественно, оно неправдоподобно. Во-первых, на оконной ручке вообще не нашлось отпечатков пальцев. Во-вторых, согласно показаниям полицейского врача, ваш сын не смог бы подняться после того, как его закололи.
Лицо Артура перекосило.
– Я еще раз повторяю: тот человек – не мой сын!
Дрю со снисходительной улыбкой посмотрел на свои туфли.
