В «Гимне Сиона» поэт обращается к традиционному и близкому ему по жизни образу сеятеля:
Неслучайно колонистам Святой Земли он посвятил стихотворение, которое так и назвал – «Сеятелям». Он воспевает созидательный труд на своей земле, на родной ниве:
Как это ни парадоксально, но при всей разности и даже полярности взглядов и мировоззрений их создателей, идеал человека для Семёна Фруга чем-то поразительно близок образу русского крестьянина так называемых «писателей-деревенщиков». И у него, и у них это – человек труда с его любовью к родной земле, гордостью своими предками, добротой, прямодушием и чистотой помыслов. Хотя, как известно, каждый труд почётен, поэт считал, что светлые, кристально чистые еврейские души можно встретить не в сутолоке городской и местечковой жизни, не в водовороте купли и продажи, а на лоне природы, на груди кормилицы-земли. И он не боялся обличать свой народ, видя, что слова «пахарь» и «нива» подчас звучали диссонансом на русско-еврейской улице. Фруг высмеивал нервную суету делового мира, пресловутую «коммерцию», соседствующую с вопиющей нуждой основной массы еврейского трудового люда. В написанном на идиш стихотворении «Жарко и холодно» он бичует бездуховность и бессмысленность существования таких гешефтмахеров:
Он с болью признаёт, что часть его соплеменников, забыв заветы Торы, сотворила себе кумира в виде золотого тельца и тупо и слепо поклонялась ему:
Таких евреев-торгашей он разил беспощадной иронией:
Но не они были героями поэзии Семёна Фруга, а честные трудяги-евреи – абсолютное большинство возлюбленного им народа. Именно к ним, «братьям и сестрам» – своим читателям-единомышленникам, обращены его слова:
Могут сказать: Семён Фруг – еврей нетипичный, ибо в Российской империи сельским трудом занималась лишь малая толика иудеев, а потому его призыв к единоверцам стать крестьянами был гласом вопиющего в пустыне. Не преминут и упомянуть о том, что и в СССР, несмотря на широковещательную пропагандистскую кампанию, перед началом войны трудились на земле лишь 200 тысяч евреев, что составляло лишь 10 % от их общего числа. Приведут, пожалуй, и другие факты, вполне укладывающиеся в знакомую формулу Бориса Слуцкого: «Евреи хлеба не сеют!»
Но правда и то, что мечта о земледелии стала основой идеологии еврейского национального возрождения, что первые палестинофилы и билуйцы грезили об аграрном освоении страны отцов, что идея «своей земли» оказалась неразрывно связанной с идеей своей страны. Правда и то, что современный Израиль являет собой беспрецедентный пример в мировой истории, когда за короткое время на ранее не обработанных землях было создано самое передовое, образцовое сельское хозяйство. Сегодня маленький Израиль лидирует в мире по разведению пород скота, устойчивых к любым природным прихотям, а также сельскохозяйственных культур, способных выживать при самом неблагоприятном климате. Здесь изобретена и успешно применяется система капельного орошения, позволяющая сэкономить огромное количество столь дефицитной в Израиле живительной воды. Еврейское государство первенствует в мире по надоям молока, по урожайности хлопка и финиковой пальмы, удерживает второе место по урожайности корнеплодов (в том числе «второго хлеба» – картофеля), третье место – по производству цитрусовых. Так что (хотя это неприятно признавать антисемитам) российскому крестьянину есть чему поучиться у его израильского собрата, агрария кибуца или мошава. Нынче Израиль широко экспортирует не только свои сельхозпродукты, но и
