гниющей реки и высохших экскрементов, пота и гениталий. Горские свирели, джаз и би-боп, однострунные монгольские инструменты, цыганские ксилофоны и арабские волынки.
Город охватывают эпидемии насилия, и неприбранные трупы пожирают на улицах стервятники. Похороны и кладбища не разрешены. Альбинос мерцает на солнце, мальчики сидят на деревьях, лениво мастурбируя, люди, пожираемые неизвестными болезнями, плюют в прохожих, кусают их, швыряют гной, струпья и избранных переносчиков (насекомых, подозреваемых в распространении болезней), надеясь заразить кого-нибудь.
Куда бы ты ни попал, пьяный, с провалом памяти, ты просыпаешься в своей постели с одним из этих зараженных безликих жителей, который провел ночь в попытках заразить тебя, истощивших его изобретательность. Но он не знает, как передаются болезни, если, конечно, они заразные. Эти зараженные нищие живут в лабиринте нор под Городом и неожиданно выскакивают где угодно, часто прогрызая дыры в полу переполненного кафе.
Приверженцы немыслимых устарелых ремесел, болтающие по-этрусски; наркоманы еще не синтезированных наркотиков; пушеры убойного „хармолина“ джанка, низведенного до чистого привыкания и сулящего сомнительную безмятежность овоща; жидкости, чтобы стимулировать латаха; разбавленные антибиотики; Титонова сыворотка долголетия; спекулянты с черного рынка Третьей мировой войны; уличные торговцы, толкающие лекарства от лучевой болезни; исследователи нарушений, разоблаченных вежливыми параноидальными шахматистами; вручатели бессвязных ордеров, изложенных гебефренической стенографией и предписывающих невыразимые мутации духа; бюрократы призрачных департаментов; чиновники неконституционных полицейских государств; карлица-лесбиянка, усовершенствовавшая операцию Бигагат, эрекцию легких, удушающую спящего врага; продавцы оргонных резервуаров и релаксируюших машин, торговцы поддержанными изысканными грезами и воспоминаниями, проверенными на повышенно-чувствительных клетках джанковой болезни и обмененными по бартеру на сырые ресурсы воли; доктора, поднаторевшие в лечении скрытых болезней, дремлющих в черной пыли разрушенных городов, которые накапливают вирулентность в белой крови безглазых червей, медленно, наощупь выбираются на поверхность и ползут к человеческому хозяину паразитирующего организма; недуги океанского дна и стратосферы, болезни лабораторий и атомной войны, ампутаторы телепатической чувствительности, остеопаты духа.
Место, где неизведанное прошлое и нарождающееся будущее встречаются в вибрирующем беззвучном гудении. Личиночные существа, поджидающие живого человека.
СЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ (1960)
10 июня 1960
Эстафета Коррео,
Пукалльпа, Перу
Дорогой Билл,
Я все еще в Пукалльпе — столкнулся с маленьким пухлым приятелем, Рамоном П. - другом Роберта Фрэнка (оператора нашего фильма) в «46-м или около того. Рамон взял меня к своему курандейро — в которого он безоговорочно верил и о сверхъестественных исцеляющих Силах которого говорил много, лаже слишком много — Маэстро, как он его называл, оказался очень мягким и на первый взгляд простым парнем лет приблизительно тридцати восьми — и на следующий вечер он приготовил нам троим напиток; а прошлой ночью я в числе тридцати других мужчин и женщин посетил обычное питейное собрание в хижине у Курандейро, — в заросших джунглями предместьях Пукалльпы, рядом с площадкой газового завода.
Впервые действие оказалось гораздо сильнее, чем у того напитка, который я пробовал в Лиме. Айахуаску можно разливать по бутылкам, перевозить и она останется эффективной, пока не забродит — нужна хорошо закрытая бутыль. Выпил чашку — слегка устаревший продукт, простоявший несколько дней, а также немного забродивший — прилег и спустя час (в бамбуковой хижине по соседству с хибарой, где он готовил) — начал видеть или чувствовать то, что, как я полагал, было Высшим Существом, или неким ощущением Его, приближающимся к моему сознанию как большая влажная вагина лежал в таком состоянии какое-то время — единственный образ, которому я мог соответствовать — это большая черная дыра Божественного Ока, сквозь которую я всматривался в мистерию — и черная дыра окружалась всем сотворенным особенно цветными змеями — все реально.
Я чувствовал себя как то, что этот образ представлял, и ощущение его было невероятно реально.
Глаз — придуманный образ, чтобы придать жизни рисунку. Испытывал к тому же великое ощущение удовольствия в своем теле, никакой тошноты. Это продолжалось в различных фазах около двух часов — воздействие сошло на нет после трех — галлюцинация сама по себе продолжалась от трех четвертей часа после того, как я выпил раствор, до более менее двух с половиной часов.
-----------------------------------
Вернулся и говорил с Маэстро, дал ему 35 солей (1, 50 доллара) за услуги, побеседовал с ним о пейоте и ЛСД — он слышал о пейоте — Маэстро метис, обучающийся в Сан-Мартине (верхняя территория Хуаллага) — он дал мне образцы его раствора — при подготовке использовалось молодое растение
