столику.
Паркер не мог больше работать, да по существу ему больше и нечего было делать. Он давно все кончил.
— Значит, кто-то камень перехватил и вместо Тани он попал к Хилидзе, — рассуждал он сам с собой. — Но ведь ей же не отнять его у Хилидзе. Это безумие. Хотя, видимо, у нее есть сообщники, кто-то камень нес.
Он передал Тане, что его просили.
— В пять? — переспросила она.
— Да, около пяти, — но что вы можете сделать? — забеспокоился Паркер.
— Дорогой друг, — мягко сказала Таня, — ваше участие кончено. Больше ни во что не вмешивайтесь. Это может спасти все дело. Если я исчезну, не беспокойтесь обо мне. Делайте вид, что возмущены мною. Вас могут даже арестовать, но только до Москвы. Кроме ямщиков, о вашем соучастии никто не знает, а они — могила молчания. Все складывается гораздо лучше, чем я думала. Когда-нибудь, может быть встретимся.
Они сидели вдвоем перед их домиком. Таня посмотрела на Паркера, облила его синим золотом своих глаз, встала и пошла в дом. Он даже ничего не успел ей сказать.
Хилидзе возвращался из лаборатории с камнем в кармане. Несмотря на ночную погоню, беглецы не были пойманы. Часть его игры провалилась. Было досадно. Теперь надо арестовать Дикову. Это тоже трофей и немалый, но все же он прозевал тех, кто воровал золото, упустил. Он сердился на себя. Начальство скажет — «ворона» — и настоящей награды не будет.
В пять часов вечера еще все работают в Отрадном и Хилидзе никого не встретил по дороге. Он вошел в рощицу, которая отделяла нижнюю часть Отрадного от центра.
— Руки вверх, — раздался сдержанный женский голос. Таня стояла почти вплотную около него, и дуло ее револьвера было направлено на него. Сперва злая усмешка искривила лицо грузина, а потом он побледнел.
«А вдруг исправила, — мелькнуло у него в голове. — Нет, не может быть, это было сделано так чисто». Винтик, который он вынул из ее револьвера, был такой маленький.
— Зачем? — спросил он, смотря на Таню в упор.
— Ну, — повторила она, — иначе…
— Иначе стреляйте, ну живей, — засмеялся он.
Таня нажала курок, но выстрела не последовало. Она этого совершенно не ожидала и растерялась. Хилидзе схватил ее за руки и быстро скрутил их. Сопротивление было бесполезно. Она молчала и сразу же решила, что выгоднее притвориться совершенно пассивной.
— Вот он, — злобно сказал Хилидзе, вытаскивая камень из кармана. — Что же, берите, руки-то коротки. У пролетарского государства есть суровые и бдительные стражи. Нате, возьмите, попробуйте, — он поднес камень почти к Таниному лицу.
Таня молчала.
— Следуйте за мной. Помните, что попытки к бегству не может быть, — говорил грузин.
Они молча поднялись по тропинке, быстро прошли дом, где жила Таня, и вошли в двухэтажный дом начальника отрадненского района.
— Наверх, — коротко скомандовал Хилидзе и они поднялись по лестнице во второй этаж.
— Сюда, — он отворил пустую комнату и пропустил туда Таню. За ней щелкнул замок.
Все это произошло так быстро, что Таня по-настоящему опомнилась только в запертой комнате. Ей совсем не было страшно. Она никак не могла отнестись серьезно к происшедшему, хотя и понимала, что арестована своими врагами, теми страшными врагами, попасть в руки которых для нее или ее товарищей значит почти неминуемую гибель.
Но предыдущие разы ее арестовывали неизвестные люди, окруженные страшным ореолом таинственной беспощадности. А здесь Хилидзе и Петр, который охраняет его дом. Она даже усмехнулась. Но все-таки ясно отдавала себе отчет о том, что начальник пограничного пункта, который ее когда-то допрашивал, и Хилидзе, у которого она вчера вечером пила чай, — это то же самое.
Она была заперта в комнате с решеткой в окне. До земли было довольно далеко. Но все же спрыгнуть можно. Мешала только решетка.
В углу комнаты стояла грязная кровать без белья. Под самым потолком тускло горела электрическая лампочка.
Прошел час, два. Никто ее не навещал. Таня несколько раз подходила к окну. Она не хотела, чтобы ее увидели и особенно, чтобы увидел Паркер, а он, конечно, явится, как только она не придет ужинать.
И действительно, когда уже темнело, она заметила, как Паркер быстро подходил к управлению, размахивая одной рукой в такт ноге. Она уже знала, что это у него признак волнения.
— Да, да она здесь. Но она мною арестована. Она на меня напала, — донесся до Тани с крыльца голос Хилидзе. — Я не могу вам больше ничего сообщить. Дело Диковой очень серьезное. Она опасный враг республики. К счастью, этот враг теперь под замком…
