Опять зазвенело стекло, разбитое пулей, и опять пуля ударила где-то рядом с Хилидзе. Он на минуту остановился, точно что-то соображая, потом сквозь зубы процедил:
— Ах, так. Но у нас есть заложница. Води, товарищ, пулемет, а я сейчас.
Он побежал по коридору к лестнице, ведшей во второй этаж. У самой лестницы он увидел Воронова, и вспомнил о нем.
— Товарищ, а мы сейчас выставим на крыльцо Дикову, они в нее не будут стрелять. Если же не уйдут, я ее застрелю на глазах у них. Идем за ней, — и он быстро побежал наверх.
XI
БЕГСТВО
В темноте Хилидзе споткнулся на лестнице, чуть не упал и больно оцарапал себе палец. Это возбудило в нем личное раздражение против Тани. Ведь он бежал к ней, значит, она была виновата, что ему больно.
«За мной», — мелькнуло в ее голове. Она вскочила в кровати и прижалась к стенке, прилегающей к коридору. В комнате было совершенно темно, только в окно была видна звездная бесконечность ночи.
— Не выпускай ее, — на ходу бросил Хилидзе сторожу.
Щелкнул ключ и он ворвался в комнату. В левой руке он держал револьвер.
— Гражданка Дикова, вы ответите за бандитов, это ваших рук дело. Но теперь вы не уйдете.
Он повернулся вокруг себя и старался в темноте рассмотреть Таню. Она замерла у стены.
«Вместо подвала в комнате второго этажа», — пронеслась мысль. Прямо против нее ярко светил Сириус. У Тани всегда кружилась голова, когда она думала о расстоянии, отделяющем его от нас.
«Сейчас исчезнет это расстояние, опять пронеслось в ее голове. Узнаю тайну».
Стало страшно до больного холода. Захотелось ничего не узнавать, а только любоваться звездным небом, которое смотрело в окно.
На экране ее памяти пронеслись города с миллионами людей, так крепко цепляющихся за жизнь, откуда-то выросли детские лица, яркий солнечный день и Паркер, говорящий о синих лучах в ее глазах. Потом встали погибшие друзья, вообще погибшие люди… тот страшный подвал в Екатеринбурге и, наконец, холм с тремя крестами.
Смерти нет — она всегда твердила это, подготовляла себя к последнему моменту. Но все же так не хотелось…
Она следила за каждым движением Хилидзе, тыкающегося во все стороны. Там за дверью стоит еще один, и внизу другие. Куда же уйти. Но все же… Не успел Хилидзе чиркнуть зажигалку, как Таня сильно ударила его по руке, в которой он держал револьвер. От неожиданности он выпустил его.
— Все равно от меня не уйдешь, дрянь. С бабой справлюсь, — почему-то прошептал Хилидзе и своей сильной рукой схватил Таню за шею. Она изогнулась и с быстротой лесного зверя укусила его другую руку и нагнулась, чтобы схватить лежавший на полу револьвер. Но он ногой отбросил его в сторону и сбил ее с ног.
— Петр, бери ее, надо снести вниз. Как укусила, дрянь! Ну, да недолго осталось ей кусаться.
Все это произошло в одно мгновение, и Таня не могла еще понять, зачем ее поведут вниз. Куда?
— Не буду руки марать, пусть свои же кончат, — бросил грузин, как бы в разъяснение Петру.
Таня поняла, но сопротивляться двум мужчинам было бесполезно. Петр вязал ей руки.
— Идите, — злобно прохрипел Хилидзе.
На улице раздавались выстрелы.
Она пошла, замедляя в темноте шаг, чтобы выиграть время. Уже не было ощущения ни страха, ни конца. Все ее мысли были сосредоточены на том, что еще можно сделать.
Ее руки были туго скручены сзади и тонкая веревка резала кисти. В коридоре было еще темнее, чем в комнате, потому что не было окон.
«Лестница, — мелькнул в ее голове план. — Поскользнуться, вырваться, входная дверь открыта. Несколько прыжков и она будет на улице. Пусть даже случайная пуля, своя или чужая, но это не расстрел».
Она споткнулась на первой же ступеньке, но Петр крепко держал ее за руку выше локтя.
Хилидзе чиркнул зажигалку и осветил ею лестницу.
Таня увидала внизу огромную фигуру Воронова. Он смотрел на спускающихся по лестнице. Таня взглянула на него, но их взгляды не успели встретиться, как зажигалка потухла.
«Почему он в высоких сапогах? — подумала Таня. — Он их почти никогда не надевал».
