Питер поднес ладони к губам и засвистел, пытаясь подражать пению Жар-птицы. Поначалу из этого ничего не вышло, но после нескольких неудачных попыток он сумел изобразить ее песнь в точности, от начала до конца.
Владычица была поражена. Схватив Питера за руку, она крепко сжала ее в ладонях.
– Чудесно! Должно быть, ты и сам отчасти птица.
– Так и есть, – гордо ответил Питер. – Я – птица Питер.
– Что ж, птица Питер, ты обязательно навестишь мой двор и споешь для меня. Договорились?
Питер с готовностью закивал.
– Вот и славно.
Владычица устремила на него долгий внимательный взгляд. Питер не знал, что и думать.
– И еще одно…
Закинув руки за голову, Владычица расстегнула золотую цепочку и поднесла восьмиконечную звезду к глазам Питера. Вблизи стало видно, что звезда вовсе не бронзовая – она была сделана из темного камня, обвитого тонкой потускневшей золотой нитью.
– Она принадлежала другому маленькому мальчику, да не простому, а самому дорогому для меня на всем белом свете. Я потеряла его навсегда и хотела бы, чтобы теперь эту звезду носил ты. Ты сможешь сделать мне такое одолжение?
Питер вновь закивал.
Застегнув цепочку на шее Питера, Владычица нежно поцеловала его в лоб.
– Мабон… Мой малыш… – прошептала она так тихо, что Питер едва расслышал ее.
Питер тронул звезду, и она слабо, едва уловимо замерцала под пальцами.
Владычица тоже заметила это. Глаза ее наполнились слезами. Обняв Питера, она крепко прижала его к себе и надолго замерла. От нее пахло сладкой цветочной пыльцой и свежей озерной прохладой. В голове – а может, и в сердце Питера, как там, в пруду – вновь зазвучал ее голос: «Ты мой. Мой навеки».
«Да. Навеки», – ответил он.
– Эй! – крикнул Натан. – Подожди!
Только тут похититель детей понял, что позволил себе отвлечься, а мальчишке – отстать. А ведь знал, прекрасно знал, что Туман, дай ему только шанс, влезет в голову и начнет свои шутки. «Глупо, – подумал он. – Неосторожно и глупо». Теперь мальчишка кричал едва ли не в голос – и где? В Тумане!
Питер остановился, вглядываясь в искрящуюся серебристую пелену, и прислушался. Не слышали ли слуа? Не мчатся ли на крик?
– Не нравится мне это все, – сказал Натан. – Мы вообще где?
Питер прижал палец к губам.
– Ш-ш-ш! – прошептал он. – Молчи, или они услышат. Идем.
– О чем это ты?
Питер промолчал – для разговоров было не время – и отвернулся от Натана, отыскивая Путь. Путь оказался на месте, прямо под ногами. Тонкая золотая нить колебалась, вилась, медленно ускользая прочь, будто под дуновением неощутимого ветра. Не уследишь за ней – и Путь ускользнет навсегда.
Питер двинулся вперед, нагоняя Путь, но тут же понял, что Натан не следует за ним. Мальчишка застыл, как вкопанный, уставившись себе под ноги.
– Гляди! – сказал он, указывая на землю.
В этом не было нужды. Питер прекрасно знал, что там.
– Это же кости! Чей-то, мать его, череп! – подозрительно сощурившись, Натан поднял взгляд на Питера. – Что это, блин, за место?
Питер вновь резко поднес палец к губам. Мальчишка должен был заткнуться. Должен во что бы то ни стало!
– Нечего на меня цыкать! – огрызнулся Натан, повысив голос. – Я задал вопрос. Что это, блин, за место?!
Питер стиснул зубы, сдерживая злость. Еще немного – и этот мальчишка погубит их обоих! Он оглянулся. Путь медленно ускользал. В другое время Питер ни за что не осмелился бы потерять его из виду, но мальчишка был так нужен… Питер шагнул к нему.
Натан попятился назад, выхватил из-за пазухи пистолет и направил ствол на Питера. Питер замер.
– Не подходи, блин!!! – заорал мальчишка.
Вдали зазвенел детский смех. Питер похолодел. Смех звучал громче и громче, к нему присоединились завывания, стоны, кудахчущий хохот старух. Туман оживился.
Мальчишка испуганно заозирался.
