первый план. Подобная перемена обеспечивает фильму гораздо больше степеней свободы, позволяет большую авантюрность сюжета. Так получилось с историями о Мадлен. В парижской школе – пансионе живут двенадцать маленьких девочек, и из них самая озорная – Мадлен. Первая книжка вышла в 1939 году. Ее автор Людвиг Бемельманс написал замечательные стихи и нарисовал чудесные иллюстрации с многочисленными видами Парижа. Книжка полна забавных приключений этой маленькой проказницы. С Мадлен все время что – то случается: то у нее приступ аппендицита, то она в речку упадет, то поссорится – задружится с соседским мальчиком, сыном испанского посла. Из семи книг серии в России пока вышли три: «Мадлен», «Мадлен и собака» (1953) и «Мадлен в Лондоне» (1961).
Книги эти стали настолько популярны, что по ним сняты кинофильм, серия телепередач, несколько мультфильмов, ставятся спектакли. В самом известном фильме «Мадлен» (1998) ясно говорится, что у девочки родителей нет, они умерли. Школа становится ее семьей и домом: директор пансиона, мадмуазель Клавель, заменяет ей мать. Но школу должны закрыть, всех девочек заберут родители, и только Мадлен некуда идти. Впрочем, школу удается отстоять, и у Мадлен снова есть надежный дом.
Подобная история приключилась и с «Отважным мышонком Стюартом Литтлом» (1945) Э. Б. Уайта. Стюарт – мышонок, живущий в человеческой семье; в книге он родной сын, хотя совсем не похожий на родителей, в отличие от старшего сына Джорджа, мальчика обычного размера. Он, конечно, не сирота, но в конце концов уходит из дома на поиски приключений. А вот в фильме (1999) Стюарт – приемыш. Джорджу очень хочется заполучить братишку, вот родители и берут из приюта маленького мышонка. Сначала Джордж не вполне доволен младшим братом, но потом выясняется, что у того множество неоценимых достоинств. Все бы хорошо, но на свете есть кошки, и их немало.
Глава 28
«Еврейское счастье»
Давайте опять ненадолго вернемся в прошлое. Ситуация еврейских сирот была особенно тяжела из – за тяжелого положения евреев в Европе в разные периоды истории. Это и антисемитизм, и гонения на евреев в царской России, и Холокост. Положение еврейских сирот и их полная зависимость от благотворителей в дореволюционной России нашли свое выражение в одной из книг трилогии Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль…» (1956–1961)[291]. Автор вкладывает следующие слова в уста злого и жадного богача, отказывающегося подавать на благотворительность: «Подумаешь! Что, от моего полтинника у ваших сирот вырастут новые папы и мамы?»[292]
У самой Бруштейн тема сиротства вообще и еврейского сиротства в черте оседлости затрагивается мельком. Это книга о счастливом семейном детстве. Но и в ней есть сироты: хотя приехавший в город учиться мальчик Пиня, которого семь чужих семей кормят обедом по очереди, скорее всего, временный сирота, его родители остались где – то там в местечке. Без настоящих сирот тоже не обходится, хотя каждый из них находит семью. Леня и Тамара усыновлены доктором Иваном Константиновичем Роговым, потерявшая отца соученица Катя Кандаурова тут же попадает в любящую семью Фейгель. Есть и полусироты, как бедная девочка Юлька, воспитываемая матерью – одиночкой, но и у нее скоро появляется любящий отчим. Многие подруги главной героини Сашеньки растут в неполных семьях, но и в этих семьях матери (бабушки) и дочери связаны крепкой любовью[293].
А вот у Шолом – Алейхема сиротство становится центральным мотивом его, может быть, наиболее известного произведения «Мальчик Мотл» (1916). Здесь сиротство веселое, задорное, неунывающее, хотя и отягощенное ужасающей бедностью. Впрочем, Мотл – не вполне сирота, после смерти отца у него остается мать и заботливый, хотя и не скупящийся на подзатыльники старший брат – он не один на белом свете. К тому же еврейская община его жалеет, никто не ругает мальчика ни за кражу яблок, ни за другие многочисленные проделки – сироту ругать нельзя. Сиротство приносит Мотлу желаемую свободу, теперь не нужно ходить в хедер, и «начало повести, несмотря на все сложности, с которыми сталкивается Мотл, идиллично» [294]. Община играет важнейшую роль во взаимоотношениях сироты с окружающим миром; даже если бедняки – соседи и не в силах помочь делом, в сочувствии недостатка нет. В результате Мотл гордится своим сиротством, словно отличием каким – то, чуть ли не наградой.
«Мальчик Мотл», однако, скорее книга о детстве, чем книга для детей. У Михаила Штительмана в «Повести о детстве» (1938) главный герой Сема по прозвищу Старый Нос живет хоть и без родителей (его отец в тюрьме за революционную деятельность), но с бабушкой и дедушкой, его любят, о нем заботятся родные люди. И в развитии сюжета акцент постепенно переходит с мотива отсутствия родителей на главные темы книги: отход от еврейства[295] и притяжение революции, той самой, которая, как мы уже видели, оставила после себя немало сирот, но при этом позволила многочисленному еврейскому населению России избавиться от местечковой жизни. Тема еврейских сирот и ухода из местечка в революцию – одна из главных в рассказах Самуила Годинера, погибшего на войне советского писателя, писавшего в 1920–1930–х годах на идише.
Однако главный удар был еще впереди. Вторая мировая война началась с оккупации Германией Польши с ее многочисленным еврейским населением. Множество евреев были убиты нацистами и не только ими, другие отправлены в гетто. Многие еврейские дети потеряли родителей и если сами спаслись, то почти чудом, как Давид/Юрек – герой книги Ури Орлева «Беги, мальчик, беги» (2001). Страшные «приключения» маленького сироты, скитающегося по польским деревням, потерявшего руку, почти забывшего о своем еврействе, – только одна из многочисленных часто биографических книг Ури Орлева на тему Холокоста. Сам писатель тоже остался сиротой во время войны, сумел выжить в Варшавском гетто и в концентрационном лагере.
Исторические бури разорвали многие семейные связи. Ураган Холокоста, пронесшийся по еврейским общинам Европы, оставил после себя великое
