— Вот как, — задумалась Дарелетта. — Теперь все становится на место. А то мы все из-за них перессорились. Анни считает, что принцесса проявила неподобающую ее титулу ветреность, Бенни — что это принц слишком легкомыслен, а Генриетта сказала, что он, наверное, давно был в нее влюблен и нарочно дождался, пока все уснут. А Вара смеялась над ней — принц должен быть смелым. И если влюбился — то не крадись по дворцу, как вор, а въезжай на коне и с букетом.
— А ты? — отстраненно осведомилась Летуана, бдительно оглядывая через перила зал первого этажа.
— Мне было ее жалко, и зло брало за такую глупую жертвенность. Он же не ребенок, должен был заранее сообразить, чем все закончится, когда его обнаружит внезапно проснувшийся король. Ведь для него не прошло и секунды. Представь, сидишь ты на троне, и вдруг появляется ниоткуда незнакомец и начинает нагло целовать твою дочь?
— А принца совсем не жаль? Ну, если бы это была не ловушка? Он ведь от чистого сердца спасти хотел.
— Не знаю, это самый трудный вопрос, — вздохнула принцесса. — У нас конюх вытащил жеребца из замкового рва, а тот откусил ему три пальца. Хорошо, что Тодгер снова вырастил, хотя и ругался. Сказал, не уверен — не спасай.
— И он прав, — согласно кивнула алхимичка и сморщилась: — Гадость какая.
— Я давно чувствую этот запах, но думала, он идет от тебя.
— Если такой пойдет от меня, уходи подальше и как можно скорее, — прошипела Лета, хватая ученицу за руку и почти бегом сворачивая в сторону длинного проходного зала.
Однако далеко убежать не удалось. Девушки успели сделать лишь десяток шагов, как прямо перед ними неожиданно сгустился плотный шар тьмы, стремительно протянул бесформенные, посверкивающие искорками лапы, вмиг сцапал драгоценную добычу и утянул в свою непроглядную мглу.
— Придется идти к дриадам, — морщась от вони, пробормотал Кадерн, стараясь не смотреть на родичей, черных, как грозовые тучи, и таких же опасных.
Ему и самому было так тошно, как не бывало уже давно. Но что противнее всего, Кад не находил никаких ошибок в своих действиях, не было у него никакого права запрещать хану нанимать женщин, желающих поработать на острове Наслаждений. Да и сам остров принадлежал не хану, а третьему из его сыновей, давно повзрослевшему и отдавшему управление имуществом одному из советников.
И вешать на сестру маячок он тоже не имел права. Изрельс как черный магистр мог вызвать за такое на поединок. Своих жен темные маги всегда защищают сами. И обижают тоже сами… как выяснилось.
— Тогда летим на запад, — деловито подвел итоги короткого обсуждения Даурбей, не видевший никаких причин оставаться здесь.
Все и так предельно ясно. Их враг бросил боевое заклятие в тот самый момент, когда жертва шагнула в портал и путь уже успел ее принять, но еще не развернулся. Вот и вернул кикимору назад из-за волны энергии, сбившей пространственные настройки, а потом просто распался вместе с переносимым существом. И хотя кикимору тоже жаль, но она сама выбрала себе подельника. Или заказчика, и явно не в первый раз: кикиморы не настолько доверчивы и бесстрашны, чтобы лгать сразу пяти темным магистрам, не опасаясь наказания.
— А барьер? — засомневался Мальгис, сидевший на ковре спиной к поляне.
Смотреть на страшное зрелище у младшего придворного мага кайсамского хана не было никакого желания, а остаточную магию он и так чувствовал. И мог с уверенностью сказать, что противник у них весьма достойный, не стыдно напасть на него впятером.
Темные маги ненавидят обвинения в трусости почти так же сильно, как наглый обман и подлость, хотя именно эти качества некоторые глупцы упорно приписывают адептам черной цитадели.
— Прорвем, — кровожадно буркнул Тодгер и с вызовом глянул на Даурбея: — Ну, долго еще будем тут сидеть?
«Оглянись», — выразительно предупредил тот взглядом, и придворный маг лирского короля стремительно повернулся.
На другой стороне поляны, покачиваясь, словно от ветра, возвышался неизвестно когда появившийся золотисто-зеленый стебель гигантского тамбука. На его широких, словно скамейки, листьях, как диковинные живые цветы, сидели три дриады и молча рассматривали полянку.
Их сказочно красивые лица с огромными зелеными глазами застыли масками скорби и гнева, и Тод вдруг ясно понял, как по-детски наивно выглядел он сам минуту назад, намереваясь прорвать выставленную дриадами границу. Даже смешно стало… и чуточку жаль. Всего, так и не сбывшегося.
— Кто ее? — упал на поляну тихий вопрос, но ни одна из зеленоглазых прелестниц даже не взглянула на притихших, словно нашкодившие дети, магистров.
— Рандолиз, — коротко и твердо сообщил Кадерн. — Мы с ней разговаривали четверть часа назад, и она нас обманула непонятно зачем. А когда мы улетели, появился он, больше некому. Вот уже несколько дней, как он объявил нам войну, обманом продал в рабство мою сестру и невесту моего брата. Кикимора сказала, что они у вас, она видела, как вы ездили вместе по чаще.
— Твое счастье, что не солгал, — так же не глядя, промолвила дриада. — Но Летуаны и Дарелетты у нас уже нет, еще утром мы отправили их на границу с Маржидатом.
— А почему на границу? — недовольно нахмурился Тодгер и огорченно проворчал: — И как они доберутся до города? Дарочка не привыкла ходить
