пришлось выводить проекцию на потолок. Мигнул свет.
Желтый песок заполняет пляж. Над волнами носятся белые птицы, пронзительно крича. Я сижу в тени зонта на пледе в красно-белую клетку и смотрю, как волны играют в салки. Мне хорошо и спокойно. Рядом Катя, сложив ноги по-турецки, рисует скетч. Море, песок и девочка с мячом. Я оглядываю пляж, но не вижу детей. Улыбаюсь, Катя художник, она так видит. Катя поворачивается ко мне.
— Милый, подай шляпу.
Я по-тюленьи падаю набок и тянусь к соломенной шляпе с широкими полями. Шляпу купили на ярмарке в прибрежном городке. Там на бирюзовых мостовых лежали розоцветные циновки, служащие латками для продажи. Улыбаясь, убираю в сторону плюшевого фламинго и, дотянувшись до шляпы, подаю ее Кате. Та целует меня в нос, и я вижу вблизи песчинки веснушек, рассыпанные у нее по щекам.
Жена легко вскакивает и босая идет по пляжу. Ветер развивает сарафан, ей приходится придерживать шляпу, чтоб не унесло. Я лежу на пледе и любуюсь Катей. Она смотрит на море и открывает рот, будто в крике. Слов не слышно, их уносит ветер, слышно только море и чаек.
Мигает свет.
Доктор внимательно посмотрел на меня, словно я раскрыл тайны мироздания. Я промолчал.
— Семён, это очень красивое воспоминание. Но вам не показалось, что в нем есть некоторые, — он запнулся, — детали, которые перечат рассказу.
— Нет. — Я удивлено поворачиваю голову, чтобы видеть Додсона. — Ничего странного не вижу.
— Ну хорошо, — врач закивал головой, как игрушка в автолете, — скажите, а откуда у вас плюшевый фламинго?
— Не знаю. — Я почесал затылок, пытаясь вспомнить. — Может, он не наш. Кто-то из детей оставил, а Катя подобрала. Знаете, Док, она собирала вещи, а потом рисовала их.
— Возможно, — согласился Додсон, но стало понятно, что это еще не все. — Девочка, нарисованная на скетче, ребенок с мячом, кто это?
— Док, вы сами всё видели, — я ухмыльнулся. — Если бы ваш аппарат обманывал, сюда бы не помещали таких, как я. Там не было детей, это фантазия автора.
— И кого Катя звала вы тоже не знаете?
— Я не слышал слов. Возможно, она пела. Катя любила петь. — Я помрачнел, вспомнив ее хрустальный голос.
— Семён, вы противоречите самому себе. Только что вы сказали, что детей на пляже не было, но предполагаете, что фламинго чья-то игрушка. Чья?
— Да не знаю! — Я зло взглянул на врача. — Не знаю, где подобрала его Катя и зачем притащила с собой. Привезла — значит надо.
— Понятно, — почему-то грустно сказал Додсон. — Расскажите мне о себе.
— В смысле? — я удивился. — Вы же все обо мне знаете.
— Да, но повторите. Сверю данные.
Я вздохнул и начал бубнить, как мантру:
— Чудин Семен Карлович, две тысячи двести восемьдесят первого года рождения. Работаю в Компани «Светлый путь» инженером проектировщиком.
— Дополнительная специальность? — перебил док
Я задумался, а затем пожал плечами:
— Отсутствует.
— Так, так, а когда вы в последний раз были на работе?
Я вздохнул.
— Наверное, в начале болезни жены, а после меня заменил клон.
— Но теперь вы не используете Элби?
— Нет.
— Значит, не работаете?
— Выходит, что так, — я нахмурился, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Семён, а вам известно, кто создатель Элби?
