свою неуклюжесть, а вечером Сверчок перебрался в отдельную каюту. Альен договорился об этом с капитаном, объяснив заботой о приболевшем мальчишке. Следующие несколько дней Сверчок не спешил выходить на палубу, пользуясь положением больного, а вчера вышел, как ни в чем не бывало, довольный жизнью и собой.
Нужны ли были еще доказательства мужчине, сложившему воедино все странности в поведении и в облике мальчика? Нет, Альен окончательно уверился, что полукружье маленькой женской груди в вырезе расползшегося ворота рубахи ему не почудилось. Его Сверчок был девушкой. Можно было припереть ее к стенке и добиться правды, кто она, откуда, и зачем солгала, но молодой человек решил этого не делать. Хочет быть мальчиком, почему и не доставить девице такого удовольствия? Тем более наблюдения за ней от этого стали лишь интересней.
Теперь, когда пол самозваного Эмила Мулера стал известен Альену, само их знакомство предстало в ином свете. Отважная девчонка бросилась ему на помощь, видя численное превосходство разбойников. Молодой человек не мог не признать, что восхищен ею. И все же свою линию поведения он менять не собирался. Во-первых, это раскрыло бы то, что он знает главную тайну своего Сверчка, а во-вторых, Альен по-прежнему считал, что девице нельзя давать спуску. Даже наказанная она умудрилась перейти дорогу кровожадному пирату, а что будет, если дать ей волю? Поэтому только два изменения коснулись юной мадемуазель. У нее появилась каюта, и Рени получил от хозяина запрет на конфликты с мальчиком.
– Говори мне, я сам разберусь, – велел Литин, Рени деваться было некуда.
Сама Тина некоторое время терзалась подозрениями, что Альен догадывается об ее истинном происхождении, однако ничего не менялось, и молодой человек все так же посмеивался над ней, если девушка давала ему повод, и мадемуазель Лоет успокоилась. Правда, каюта несколько смутила ее, но объяснение, что Сверчок, по сути, еще ребенок, и что наниматель несет ответственность за свою прислугу, пришлись ей по душе, вновь успокоив всколыхнувшуюся подозрительность.
– Доброе утро, – улыбнулась Тина солнечному зайчику на стене. – Сегодня будет чудесный день?
– Будет, если поднимешь свой королевский зад с постели и принесешь господину Альену завтрак, – послышался из-за двери Рени.
– Ты под дверями стоял? – изумилась девушка, глядя на дверь.
– Да, ваше величество, – язвительно ответил мужчина. – Всю ночь ждал, когда вы глазоньки откроете.
– Тогда принеси мне горячий шоколад и свежую булочку с клубничным джемом, – осклабилась Тина, не спеша откидывать одеяло.
– Живо вставай! – рявкнул Рени, и мадемуазель Лоет услышала сердитые удаляющиеся шаги.
– Осел, – проворчала девушка, поднимаясь с койки.
Теперь ей не приходилось беспрестанно оглядываться, чтобы убедиться в отсутствии случайных свидетелей, и ухаживать за собой стало намного проще. Умывшись, одевшись и причесавшись, Тина поспешила на камбуз. Барту встретил ее неприветливой миной, он все еще обижался за пустой навет, а девушка не могла сознаться в истинной причине своей хвори.
– Доброе утро, господин Барту, – произнесла Тина.
– Завтрак для хозяина там, – не глядя на нее, указал кок на приготовленный поднос.
– Сегодня чудесный день, – попробовала подлизаться мадемуазель Лоет.
Мужчина промолчал, и Тина решила не сдаваться. Она подошла ближе и поставила локти на стол, подперев щеки кулаками.
– Что готовите? – спросила она.
– Лично для тебя добрую порцию яда, – едко ответил Барту. – Чтобы уж точно моя стряпня тебя в бараний рог скрутила.
Мадемуазель Лоет виновато потупилась.
– Ну простите же меня, господин Барту, – заканючила она, шмыгая носом. – Должно быть солнце мне напекло голову, вот живот и разболелся, а я брякнул по дурости…
– Вот-вот, по дурости. Этого у тебя по самую маковку, – проворчал мужчина.
– Я больше никогда не скажу про вас и вашу стряпню гадости, честно-честно, – клятвенно заверила Тина, приложив руки к груди. – Пусть меня на дно утащит дьявол, а черти жарят на огромной сковороде, если я вру!
Барту скосил на парнишку глаза и усмехнулся.
– Неси завтрак хозяину, а то он тебя пожарит раньше чертей, – все еще ворчливо произнес кок, но было заметно, что он немного оттаял.
Тина чуть не поцеловала мужчину в щеку, но опомнилась, что она не девчонка, поэтому просто кивнула и протянула руку. Кок снова усмехнулся, но протянул руку в ответ, и мир был скреплен рукопожатием. После этого Тина схватила поднос и поспешила к Альену Литину, не желая попадать под новое наказание, до Тарвана оставалось всего четыре дня.
Мадемуазель Лоет выскочила на палубу, сияя счастливой улыбкой.
– Сверчок, где там притаились неприятности? – крикнул Рябой Жайон.
Тина повернула голову в его сторону, не заметила каната и полетела на палубу, грохоча посудой и опустевшим подносом.
– Они были под носом, – захохотал другой матрос.
