Наверное, потому, что они были надежно похоронены под гробовой плитой моей амнезии.
Глава 7. Вляпаться
Строго-настрого наказав мне ни во что не вляпаться, отец и мама ранним утром отбыли в загородное имение. Но перед этим я клятвенно им пообещала, что буду слушаться бабушку, заниматься магией и ни во что, ни во что не ввяжусь! А если уж случится нечто из рук вон выходящее, то обязательно сообщу об этом магистру Хендрику Страуту. Тот, в свою очередь, если сочтет необходимым, свяжется с помощью ментальной магии с Робером. Или же всегда можно отправить к папе гонца — загородное имение Вестерброков находилось примерно в четырех часах езды от Фрисвиля по тряской дороге в сторону заходящего солнца.
Посмотрев, как отъезжает золоченая карета, я помахала приемным родителям из окна картинной галереи на втором этаже Центрального Крыла, не уверенная, что они это заметили. После чего, в который раз поправив длиннющие расклешенные рукава домашнего платья — постоянно ими за все цеплялась! — отправилась к бабушке.
Петра Вестерброк дожидалась меня в Музыкальном Салоне — уютной комнатке в Центральном Крыле, обитой резными панелями из красного дерева, в углу которой стоял давно забытый всеми клавесин. Музыка здесь не звучала с поры молодости Петры, но они с Эльсаной использовали Музыкальный Салон как малую гостиную. Петра в привычном черном наряде расположилась на мягкой золотистой софе, и выглядела так, словно за последнюю неделю растеряла лет двадцать из прожитых. Даже ее старческие морщины этим утром показались мне не такими уж и глубокими. Улыбнулась, когда я поцеловала ее в щеку, после чего кивнула на плетеную корзину, стоявшую на низком изящном столике из орешника. Внутри нее белели конверты с коричневыми кругляшками сургучных печатей. К тому же залитая летним солнцем комната оказалась заставлена букетами, которых, насколько я помнила, вчера в ней и в помине не было.
— Принесли этим утром. Для тебя, Кимми, — сообщила мне бабушка с заговорщическим видом. — А еще и записки!
— Записки? — я в замешательстве уставилась на ворох корреспонденции. — От кого?! — И так много! — Да и зачем?
— Приглашения на приемы или же просьбы о визитах, — пояснила Петра. — Итак, кто тебе приглянулся вчера вечером? — бабушка с любопытством посматривала на меня, пока я нервно перебирала конверты. — Неужели Виллем Даннер? Неплох, но долговые обязательства его отца занимают добрую часть моего сейфа…
На этот вопрос ответить так и не успела, потому что наткнулась на письмо от того, кто вчера мне совершенно не приглянулся. Вернее, он странным образом меня пугал, и в тишине ночи, вспоминая прошедший прием, я так и не нашла внятного объяснения этому феномену. У этерийца оказался четкий, с хорошо прописанными буквами и без каких-либо завитушек почерк — военный, что тут сказать! Нервно сломала его печать — три звезды над нахохлившимся орлом, подозреваю, родовой герб Римеринов, — и прочла его короткую записку.
Лиор Арвид Римерин надеялся, что остаток вчерашнего вечера я провела хорошо и мое настроение к сегодняшнему утру заметно улучшилось. Хмыкнула, потому что именно он своим присутствием его и испортил! Дальше он писал, что хотел бы, чтобы мы узнали друг друга получше — черт! — поэтому будет рад, если я соглашусь его принять в своем доме.
Молча протянула бабушке его письмо. Петра, прочитав его, снова усмехнулась.
— А можно я все-таки откажусь? Не хочу его принимать! — осторожно спросила у нее. — Он… Б-р-р! Меня от него бросает в дрожь и мурашки по коже!
— Откажись! — согласилась Петра, затем позвонила в колокольчик и потребовала у лакея свое «лекарство от старости» — неизменный бокал красного вина. — Но по моему личному опыту отказывать таким, как он, — совершенно бесполезное занятие.
— Каким это «таким»? — поинтересовалась я.
— Тем, кто привык доводить начатое до конца и добиваться всего, что только пожелают! Но ты все же можешь попробовать, — она с легким смешком пригубила вино.
И я попробовала. Написала отказ, сославшись на то, что слишком устала. Зачеркнула… Нет, так не пойдет! Лучше, что у меня слишком много дел… Да, я перевелась из Эзенфора в Академию Фрисвиля и буду учиться, пока не выучусь. Ага, еще целых пять лет! Снова зачеркнула — мои дела его вообще не касаются! Наконец, взяла новый лист и написала, что занята.
Для него — раз и навсегда!
Дальше отказы выходили у меня значительно легче. Но я все-таки приняла приглашение на послеобеденный чай в дом Мигельтонов в эту субботу, затем решилась пригласить к завтраку того самого, с украденным веером, который он все же мне всучил… Ронни Хомса, вот! И еще Виллема и Уго, пусть вместе приходят, будет весело! Потому что вчера вечером, сбежав от лиора Римерина, я вернулась в Красный Зал и перестала смотреть на молодых людей волком. Мне и «этерийского волка» у качелей вполне хватило! Мы вполне неплохо провели время — вернее, смеялись так, что на нас стали коситься
