Во сне многое из сказанного и услышанного ранее неожиданно сложилось воедино. Нет, я вовсе не узрела целостную картину происходящего в Фрисвиле и не разгадала причину своего путешествия через миры, но у меня появилась догадка. Довольно здравая, но при этом крайне сумасшедшая.
Настолько, что я обязательно должна была ее проверить!
Глава 11. Подраться
— А вы уверены, госпожа? — в который раз спросил у меня Матей. — Нас же затопчут!
Рыжеволосый увалень с явным сомнением покосился на кованую решетку ворот, отделявшую собравшуюся толпу от заветного двора перед амбаром Краузов. Да-да, того самого, который гостеприимно распахивал свои двери каждый день ровно в семь утра, раздавая зерно нуждающимся жителям Фрисвиля. По обрывкам долетавших до нас разговоров — мы с Матеем стояли чуть в стороне, в самую давку не полезли — становилось ясно, что в амбар нас все же не пустят. Вместо этого вывезут во двор на телеге мешков так двадцать, затем откроют ворота, позволив желающим их разобрать.
Только вот желающих собралось чуть ли ни в три раза больше ожидаемого количества зерна, и народ продолжал прибывать. Да и давка возле кованых ворот вовсе не походила на собрание благородных девиц. До меня то и дело долетала смачная брань и звуки тумаков. А еще и этот, который один в поле воин… Я взяла Матея с собой, польстившись на его внушительную комплекцию и огромные, словно мельничные жернова, кулаки, но он оказался из робкого десятка. Все норовил увести меня домой, уверяя, что нам незачем туда соваться. К тому же постоянно называл меня госпожой.
И как тут сойти за нуждающуюся?!
Но я очень постаралась. Этим утром тихонько, чтобы не разбудить Мадлен, вытащила из гардеробной свою старую одежду, в которой попала в этот мир. Натянула, зашнуровала, добавив к комплекту кружевные нарядные панталончики, так как без нижнего белья чувствовала себя не в своей тарелке. Затем заплела ненавистные косы и разбудила Матея, сказав, что нам надо… Обязательно нужно проверить одну теорию, которая приснилась мне этой ночью!
Все началось с того, что память в полудреме выдала сложное слово — целиакалия. И я проснулась, пытаясь вспомнить, что же это такое, потому что в мире сновидений думать получалось так себе хорошо. Наконец, из глубин подсознания пришел ответ. Нарушение пищеварения, неспособность переваривать глютен, содержащийся в зерновых. Я прекрасно помнила, как Иннеке во время одного из наших занятий по магии отказалась от бисквита, принесенного Эльсаной, заявив, что у нее серьезные проблемы со здоровьем. Но с ними удалось сжиться, когда она стала следить за питанием. Подруга из- за своей болезни давно уже не ела ни хлеб, ни булочки, ни бисквиты, но ведь отец-то ее здоров!
И вот тогда, лежа в кровати и таращась на лепнину на потолке с ангелами и демонами, тянущими руки к стоящей с двумя младенцами на руках Все- Матери, я подумала… Быть может, зараза, вызывающая Святые Пляски, вовсе не передается по воздуху — ведь Арвид Римерин говорил именно об этом! — а прячется в зерне? В том самом зерне, которое раздают нуждающимся каждое утро ровно в семь? Потому что болезнь старательно обходила богатые кварталы, заглядывая «на огонек» исключительно к бедным, которые едят то самое зерно!
Кстати, интересная мысль!
И я стала ее развивать, перейдя из области предположений в юрисдикцию фантазий. Вспомнила, как Иннеке жаловалась на то, что эта зима далась им с отцом сложно, впрочем, как и остальным беднякам Фрисвиля. Прошлое лето оказалось неурожайным, зерно продавали на рынке по заоблачным ценам. Быть может, ее отец, здоровенный мясник Клаус Беккер, показал отличные результаты в спарринге возле амбара Краузов, прихватив с собой мешок с отравленным зерном? Принес домой, затем его перемололи и испекли хлеб, после чего щедро поделились еще и с соседями, которые заболели вместе с Клаусом Беккером?
Ведь Иннеке сказала, что пропали обитатели нескольких домов в их проулке!
Я всесторонне обдумала эту мысль и попыталась убедить себя в ее бредовости, потому что мне очень хотелось ошибиться. Вернее, я искренне желала, чтобы мои догадки оказались полнейшей ерундой и Бастен с его отцом не были причастными ни к чему подобному! Именно поэтому я довольно долго уговаривала себя, завернувшись в тонкое кружевное одеяло и прислушиваясь к далекому колокольному звону, что мне приснился кошмар.
Да, именно он!
Мало ли, какие глупости лезут в голову? И мне сейчас же надо выкинуть их из головы, повернуть эту голову набок, уткнуться носом в подушку, закрыть глаза и заснуть! Но я не смогла. Вместо этого поднялась, оделась, захватила Матея — здоровенного рыжеволосого детину — и притащила его, сомневающегося в моей адекватности, к воротам амбара Краузов. Я тоже в ней очень сомневалась, но мне нужно было проверить свою теорию и убедиться, что она — полнейший бред, после чего вернуться домой и спать спокойно.
— Ну, наконец-таки! Явились, не запылились! — заявила разбитная девица с блеклыми светлыми волосами, торчащими из жиденькой косы. Остановилась рядом с нами, смерила взглядом толпу. Блондинка была шире меня раза в три, а то и больше.
— Мы? — переспросила ее удивленно. Я ее вообще впервые вижу!
