как-то слишком ловко меня подхватил, после чего мы приземлились на мягкий бархат сидений. Я — на нем, его руки обнимают меня за талию.
И тут снова ожили, пробуждаясь, те самые воспоминания о нашем поцелуе. О том, что он хотел быть моим единственным, но не стал, потому что… Черт, я не помнила причины, по которой мы расстались в прошлом мире! Что-то пошло не так. Случилось нечто крайне серьезное, из-за чего я ему отказала.
И он ушел, отпустив меня.
В этом же он отпускать меня не спешил. Прижал к себе, произнес: «Неожиданно, но приятно!», и я почувствовала жар, идущий от его крепкого, тренированного тела.
— Сейчас же прекратите! Отпустите меня! — приказала ему. Принялась вырываться, подумав, что еще одного поцелуя, но уже в этом мире, я не переживу. Мои расшатанные нервы этого попросту не выдержат.
— Я тебя уже никуда не отпущу, — заявил он мне совершенно серьезно. — Разве ты этого еще не поняла?
— Нет! — рявкнула на него. — Вы слишком самоуверенны, лиор Римерин!
Тут он разжал руки, и я спешно покинула его слишком уж гостеприимные объятия.
— В Фрисвиль меня привели поиски артефакта, но именно здесь я нашел нечто куда более ценное, чем камни с небес. Тебя, Кимми! — невозмутимо заявил он. — Когда-нибудь ты мне все расскажешь. Сама, я не стану тебя принуждать. И это будет шаг навстречу нашему взаимному доверию.
На эти его слова я лишь фыркнула, после чего принялась возмущенно поправлять платье. Оглянулась, заслышав гортанный смех Мадлен. Горничная из-за устроенного мною лодкотрясения тоже очутилась в руках гребца и очень даже недурственно проводила в них время. Арвид Римерин тоже посмотрел на их страстный поцелуй, затем покосился на меня. Поднял вопросительно бровь, словно намекая, что и нам не помешало бы последовать их примеру…
— Нет! — в очередной раз заявила ему. Пусть даже не надеется! — К тому же вы обещали, что не станете меня принуждать! Наверное, точно так же, как и с бенгирским языком? — поинтересовалась сладким тоном, не забыв добавить в него яду.
— Это была теория, которую мне требовалось проверить. Впрочем, я уже знал, что она сработает! Видишь ли, Кимми, я точно так же говорю на всех языках этого мира. Так что мы сможем каждый день общаться на новом — на всех ста пятнадцати известных наречиях…
— Что?! Как это, сто пятнадцать?! Еще сто пятнадцать дней? — выдохнула я неверяще. На это он кивнул, больше не сдерживая улыбку. — А разве вам… не надо домой?! Возвращаться в Этерию?! — спросила у него жалобно.
— Мы с тобой связаны, Кимми, и без тебя я никуда не уеду. И мне это нравится… Нравится с первого же момента, как только я тебя увидел! Ты стояла, растерянная и растрепанная, с нелепым цветком в руках…
— Его зовут Вася, и это вовсе не цветок, а фикус! — обиделась я. — А то, что растрепанная…
Посмотрела бы на него, если бы он очнулся в новом мире и сразу же встретил стаю волколаков, а потом Робера Хартена с его непростым характером!
— Пусть будет фикус, — миролюбиво согласился Арвид Римерин. Васей этерийского лиора оказалось не пронять. — Вижу, тебе потребуется время, чтобы ко мне привыкнуть. Завтра вечером я заеду за тобой и Петрой Вестерброк. В Королевской Опере будут давать «Веселого Молочника». Ты уже ходила в театр в этом мире?
— Нет! — сказала ему и снова прикусила язык. Так я договорюсь и до плахи! — В Фрисвиле еще нет, а Эзенфоре ходила, — добавила мрачно. — С папой. И вообще, о каких мирах вы все время говорите, лиор Римерин?
Домой я вернулась около полуночи и сразу же стала укладываться спать. Бабушка давно уже ушла в свои покои. Мадлен, с легкостью совладав с застежкой подаренного мне браслета, улеглась в смежной комнате. Я же долго ворочалась в роскошной кровати, размышляя о словах этерийца. Лукас… Вернее, Арвид Римерин считал, что нас, переселенцев, в этом мире двое — он и я, поэтому вцепился в меня, как весенний голодный клещ!
Но он еще не знал, что нас здесь куда больше!
Например, Робер Хартен, так похожий на моего отца. Я уже забыла, как тот выглядел в прошлой жизни, но в этой он принял меня, словно родную дочь. Моя мама… Вернее, Эльсана Вестерброк. А еще Иннеке, которая тоже мне кого-то напоминала…
Интересно, они переселенцы или нет?.. Ведь мои родители и Иннеке, насколько я знала, в этом мире были с самого рождения, тогда как мы с Лукасом Римерином попали сюда не так давно. Он — четырнадцать лет назад, я же прожила в Фрисвиле чуть больше двух недель.
К тому же, был еще один, с которым оказалось так сладко целоваться — Бастен Крауз! Мне казалось, что он тоже путешествует со мной… Или же за мной через миры! Но если нас здесь трое, или пятеро, или шестеро, то что это означает?..
Черт, это ведь должно хоть что-то означать!
Ответов у меня не было, а в голову лезли всякие глупости.
Наконец, порядком измучившись от вопросов, на которые у меня не было ответов, я все-таки заснула, чтобы впервые за все время в этом мире проснуться на рассвете. Лежала, прислушиваясь к звону колоколов на колокольне Храма Все-Матери, отбивавших шесть утра, потому что мне не давала покоя странная мысль.
