— Погоди, Хендрик! — задумчиво произнес отец. — Святые Пляски своими симптомами все же напоминают мне отравление спорыньей. Галлюцинации, мышечные спазмы, конвульсии, только усиленные многократно!
— Согласен, — подумав, кивнул папин друг. — Но есть еще одна вещь… Робер, ты ведь чувствуешь в нем незначительные магические изменения? Не будь у меня Шестой Степени, я бы не обратил на них внимания. А не знай я о двух артефактах Лургии, даже обратив внимание, не сделал бы нужных выводов. Вернее, решил бы, что эти изменения настолько минимальны, что не заслуживают моего внимания и уж точно неспособны вызвать эпидемию. Но теперь… Я догадываюсь, как именно это происходит!
— Уж не думаешь ли ты?.. — начал отец, после чего они, перебивая друг друга, стали сыпать такими сложными терминами — катализаторы, векторные спирали, импульсы запуска, магические полярности, — что я чуть было не взвыла от разочарования в собственной глупости. Потому что ничего из сказанного так и не поняла!
— Папа! — воскликнула негодующе. — Будь так добр, объясни своей глупой дочери то, что до нее не доходит! Она очень старается, но у нее никак не получается!
— Кимми, — отец задумался. — Как бы тебе сказать…
— Так и скажи, но попроще! — усмехнулась я.
— Магические изменения, которыми подверглось зерно, пораженное спорыньей, настолько незаметны, что я вовсе не удивлен, что Магический Контроль не обратил на них никакого внимания. Они уже делали тщательную проверку амбаров Краузов и не нашли никаких отклонений от нормы! Но они есть! Причем настолько тонкие и филигранные, что их практически невозможно почувствовать.
— Это я уже поняла. Ну, что невозможно… И что из этого? Если уж изменения настолько незаметны, то как они могут вызвать эпидемию?
— Это похоже на начальную стадию заклинания, — тут взялся объяснять еще и Хендрик Страут. — Попав в тело человека, оно, по всей видимости, в нем задерживается, накапливаясь, дожидаясь необходимого магического импульса, нужного для его активации.
— То есть зараженные и магически измененные зерна перемалывают в муку, затем в хлеб, после чего, будучи съеденными, они превращают человека в носителя начальной стадии какого-то там заклинания?
Папа кивнул.
— Можно сказать и так.
— А что именно происходит на его заключительной стадии?
— Для того, чтобы активировать подобное заклинание, необходим магический посыл огромной силы. Судя по моим расчетам, он намного превосходит способности любого мага, даже обладающего Высшей Ступенью. Но если взять в расчет — хотя бы приблизительно! — силу утраченных артефактов Лургии, то… — тут отец принялся записывать формулы, а Хендрик ему подсказывать.
— Давай для первых расчетов возьмем хотя бы один из артефактов! — заявил магистр Страут, когда отец исписал формулами целый лист и потянулся за вторым.
Но тут Хендрик отнял у папы бумагу и чернильницу и уже сам стал выводить непонятные мне закорючки. Каждая из них вызывала у магистров новый виток яростных споров.
Не выдержав, я схватилась за голову.
— Папа, а что это за заклинание?
— Теоретически — только теоретически, Кимми! — я могу предположить, что в завершающей своей стадии оно многократно усиливает действие яда спорыньи, — отец все же оторвался от своих формул. — И мы получаем галлюцинации, преимущественно на религиозные темы — кстати, это очень интересная тема для дискуссии, Хендрик! — помрачение рассудка, эпилептические конвульсии, которые влекут за собой полное разрушение разума и тела человека.
— Святые Пляски! — пробормотала я. — Но почему именно на религиозную тему?
— Видимо потому, что в заклинании использовали силу артефактов, посланных с неба Богами, — серьезным голосом заявил Хендрик. — Подозреваю, это был «Могучий Дух». Он и оставил собственный неоспоримый след в заклинании.
— Краткосрочный импульс невероятной магической силы, — задумчиво добавил отец. — Гм! В городе полно магов, Академия под боком, несколько лабораторий… В каждом третьем доме люди с Даром, сильным или слабым. Даже если кто-то из наших его и почувствовал, то не придал этому значения.
— Именно так, Робер! — наконец-таки согласился с ним Хендрик, после чего они снова углубились в такие магические дебри, что от попыток в них разобраться у меня закружилась голова.
— Бомба замедленного действия, — произнесла я.
Магистры тут же отложили свой спор и принялись допытываться — допустим, они в курсе, что такое такое бомба, — но как замедлить ее действие? Я пожала плечами, потому что тоже не имела понятия. Правда, в последнее время мне на ум все чаще и чаще приходили слова из прошлой жизни, да и память радовала отрывистыми картинками из-за «стены». Мне почему-то казалось, я приблизилась к ней вплотную, и та пошла трещинами. Но все еще
