– Ася! – раздался радостный голос, и на крыльцо выскочил Василий Васильевич – босой, лохматый после ванны, еще не побрившийся, в брюках и рубашке, кое-как напяленных на мокрое тело. – Асенька! Я здесь!
Ася прижала руки к сердцу, повернулась на одном месте и внезапно грянулась наземь.
Ольга и Василий Васильевич бросились к ней, суетливо, испуганно начали поднимать…
Голова ее беспомощно заваливалась, глаза были открыты, но почему-то упорно смотрели куда-то в сторону.
– Асенька, – бормотала Ольга, то похлопывая ее по щекам, то с силой растирая руки. – Асенька, очнись!
Василий Васильевич молчал. Потом опустил жену наземь и осторожно прикрыл ей глаза.
– Зачем? – тупо спросила Ольга. – Зачем?..
Василий Васильевич притянул ее голову к своему плечу, уткнулся ей в затылок, зарыдал короткими, отрывистыми, страшными рыданиями. Его слезы мигом намочили ее волосы. И только тогда Ольга поняла, что случилось.
Гроза закричал от боли! Все померкло перед глазами, а когда он снова обрел зрение, то оказался лежащим на ступеньках веранды. Двор был залит светом автомобильных фар. Гроза увидел Лизу, которая стояла рядом с ним на коленях, беспомощно стиснув руки и с ужасом переводя взгляд то на каких-то вооруженных людей, которые вбегали в дом, то на Павла, азартно машущего им.
Гроза с трудом узнал его, такой торжествующей ненавистью было искажено это знакомое, всегда замкнутое, равнодушное лицо.
В тот же миг в доме раздались выстрелы.
– Папа! – отчаянно закричала Лиза, вскакивая и порываясь взбежать по ступенькам, однако Павел успел схватить ее за руку и дернуть к себе.
– Тебя не тронут, стой здесь! – рявкнул он и с торжествующим, победным выражением обернулся к какому-то человеку с «наганом» в руке: – Вот он, Гроза!
– Ты хорошо поработал, Ромашов, – небрежно бросил этот человек, и Гроза узнал Артемьева.
Они посмотрели друг другу в глаза, и в краткий миг этого обмена взглядами, потрясенного с одной стороны и насмешливо-снисходительного – с другой, Грозе вдруг стало понятно, что происходило и что произошло, как если бы у него открылось некое новое, тайное, всепостигающее зрение.
Он увидел Павла, который украдкой отправляет Артемьеву письмо, а потом тайно встречается с ним и доносит ему о замыслах Трапезникова.
Он увидел, как легко Артемьев овладевает полной зависти и ревности душой Павла, страстно ненавидевшего Грозу и Трапезникова, который явно отдавал предпочтение Грозе, а не Павлу.
Он увидел, как Павел подслушивает разговор Николая Александровича и Лизы, таясь в кладовке Кузьмина, однако в последнее мгновение успевает спрятаться под кроватью в соседней комнате, а потом незаметно выскользнуть из дома.
Он увидел, как Павел, по наущению Артемьева и с его поддержкой, телепатирует Грозе, Трапезникову и Лизе строки из «Поединка», чтобы спасти Ленина, который благодаря этому оказался только ранен, но не убит Дорой…
Но вот Артемьев падает, обожженный «огнем», который бросил в него Гроза, и Павел приходит в ужас, оставшись без его поддержки. Опасаясь, что не сможет скрыть свое предательство от Трапезникова, Павел в полной панике пытается сжечь «Поединок», однако это замечает Нюша и подозревает что-то неладное в поступках «лопаря», которого она всегда недолюбливала. Понимая, что она все расскажет Трапезникову, Павел безжалостно бьет ее поленом по голове. Это видит Викентий Илларионович, который был у своего приятеля-телеграфиста и лишь к вечеру вернулся домой… В это мгновение Артемьев приходит в себя и восстанавливает связь между собой и Павлом.
Понимая, что Кузьмин их выдаст и его нельзя оставлять в живых, Артемьев внушает Павлу убить Викентия Илларионовича и спрятать труп в погребе. Однако он опасается Трапезникова, который может проникнуть в самые темные бездны сознания Павла и узнать о его предательстве. Поэтому Артемьев погружает Павла в гипнотическое оцепенение, внушив ему полное забвение случившегося до тех пор, пока он не услышит сигнальное слово «Ромашов», произнесенное именно Артемьевым. Трапезников случайно упомянул эту фамилию – и Павел очнулся, совершенно не помня, что случилось. Побуждаемый любопытством, он просит Грозу узнать, что происходит на чердаке…
Это все были чудовищные, потрясающие открытия, но не они заставили Грозу оледенеть от ужаса. Павел предал их, да, но в своих действиях он почти постоянно находился под контролем Артемьева, тот руководил его поступками. А вот Гроза по своей воле, всего лишь из неодолимого любопытства, оставил Трапезникова и его соратников без охраны, украдкой наблюдал за ними, пропустив появление Артемьева и сделавшись таким же его соучастником, как Павел…
А там, на чердаке, все еще трещат выстрелы. Там убивают тех, кто доверился ему!
Черные глаза Артемьева словно бы вонзились в его глаза. Гроза пытался «бросить огонь ему в лицо», однако не смог даже сосредоточиться. Слишком много сил отняло у него пустое любопытство!
Слишком много сил…
Внезапно он осознал, что выстрелы стихли. Зазвенело выбитое стекло, и кто-то крикнул, высунувшись из чердачного окошка:
– Готовы! Все!
