потому, что рядом был Вальтер. А теперь…
Медленно, ссутулясь, побрел он к Арбату.
Вальтер даже не вспомнил о Грозе, даже не оглянулся! А ведь обещал взять его с собой! Нет, Грозе было по-прежнему неохота тащиться в какую-то Великую Германию, но как же Вальтер мог вот так уехать и даже слова не сказал?
Конечно, ведь родной отец нашелся. Может быть, Гроза тоже забыл бы обо всем на свете, кабы нашелся его родной отец. Явился бы и сказал: «Это все вранье, не погиб я при пожаре, а долго лежал без памяти, но теперь все вспомнил и за тобой пришел!»
Как жить одному? Гроза теперь не может добывать еду, «бросая огонь». Упадет и подохнет на дороге. Сейчас одному никак… Приюты все закрыты, беспризорные сироты, говорят, идут в воровские шайки или сами в стаи сбиваются, живут в подвалах, днями шарят по базарам, ночами совершают набеги, грабят случайных прохожих и дома…
Ладно, у Грозы хотя бы есть где спать. Прийти в швейцарскую, лечь на тощий тюфячок, свернуться калачиком и уснуть…
Может, завтра голова лучше соображать будет?
Ох, как бил озноб! Как со всех сторон задувало!
Застудился он, вот что. Голова горит, виски ломит…
Гроза скорчился, согнулся в три погибели, пошел, жмурясь от ветра, который с каждой минутой становился, чудилось, все сильней.
Вдруг налетел на какого-то человека, который быстро шагал ему навстречу, и уткнулся в его черное пальто.
Человек схватил его за плечи, встряхнул:
– Смотри, куда идешь, шкет!
И зашагал дальше, пытаясь прикрыть порыжелым воротником взлохмаченную седую голову.
Что-то выпало из его кармана, какая-то сложенная вчетверо бумажка.
Гроза рассеянно оглянулся, хотел позвать, но человек уже исчез за углом.
Гроза пнул бумажку: это оказалось потертое, замызганное, видимо, давнее письмо… Оно взлетело и легло, развернувшись той стороной, на которой был написан адрес. Чернильный карандаш расплылся, однако Гроза смог прочитать: «Господину Трапезникову, Москва, Солянка, доходный дом МКО[31], строение 2, в собственные руки».
Гроза только ахнул…
Этот человек! Именно так Вальтер описывал своего приснившегося отца! В черном пальто, простоволосый… И воротник порыжелый!
Значит, от Сухаревских ворот Вальтера забрал не отец?! А кто? И что с ним теперь будет?
Разговоры о том, что на пироги теперь идет не только кошатина и собачина, но и человечина, вдруг вспомнились Грозе…
Да ну, ерунда! Вальтер ведь закричал: «Фати!», он сам к тому, в полушубке, бросился. Так что о нем можно не беспокоиться. Ему всяко лучше, чем Грозе. И накормят, и в тепле спать положат, а не на пол голодного швырнут…
Гроза побрел дальше, комкая листок, и вдруг его как дернуло: да что же он, болван?! Фамилия на письме! Фамилия-то на письме была –
Та же фамилия, которая приснилась Вальтеру. И человек одет так же, как приснилось Вальтеру! Наверное, он видел сразу два сна, только они перепутались, вот и запомнил что-то из одного, а что-то из другого.
Удивительно! Сущие чудеса!
Стоп. Трапезникова – это фамилия Лизы…
Гроза развернул бумажку. Солянка – так ведь она в Китай-городе! И городовой рассказывал, что Трапезниковы в Китай-городе живут…
Ну и Вальтер! Мало того что для себя вещий сон увидал, так еще и Грозе подсобил.
Значит, нужно идти на Солянку. Прямо сейчас!
И он побрел – уже из последних сил.
Если бы Гроза вернулся на Арбат, жизнь его, вероятно, сложилась бы совсем иначе. Трижды из Денежного переулка, где в бывшем доме текстильного промышленника Берга расположилось теперь посольство Германии, приезжал черный автомобиль. Вальтер во что бы то ни стало хотел помочь другу. Да и Штольц-старший, которого очень заинтересовал рассказ сына о мальчике, владеющем удивительным даром внушения, тоже надеялся его разыскать…
Спустя три дня Штольцы, так и не дождавшись Грозы, кружным путем, через Финляндию, уехали в Берлин.
– С ума сойти… – пробормотала Фаина Ивановна, изумленно глядя на племянника, который стоял перед ней разлохмаченный, босой, в распахнутой рубашке. Слава богу, хоть штаны сподобился надеть да застегнуть! – Эка я угадала с белым-то бельем! Она оказалась девушкой?!
– Так точно, – кивнул Андреянов, который выглядел несколько озадаченным, а впрочем, очень довольным. – Кто бы мог знать, что я заполучу такое сокровище! Это же первая девственница в моей жизни! Альбина-то Сергеевна моя была вдовой, когда я на ней женился, так что цветок ее невинности сорвал не я. А теперь вдруг… воистину, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Так что я доволен, я безмерно доволен, тетушка! Оленька спит, я на
