Таисия. – Дойдем не торопясь и подготовимся.
– Что-то необходимо принести с собой? – спросил Климов.
– Что вы имеете ввиду? – не поняла Таисия.
– Ну, к примеру, дохлых полевых мышей или жабьи лапки, – попытался пошутить Климов. Но Таисия шутки не оценила.
– Не стоит смеяться там, где вы ничего не смыслите, – грубовато отрезала она.– Это гораздо серьезнее и опаснее, чем вам кажется.
– Извините, я просто нервничаю, – сказал Климов.
– Понятно, – ответила Таисия. Металлические нотки в ее голосе не исчезли, по-видимому, она не собиралась сочувствовать Климову. – Прошу вас быть серьезнее. Если нервничаете – выпейте что-то успокоительное. И приезжайте налегке.
– Понял, до встречи, – сказал Климов и отключил трубу.
– Что говорит? – с интересом смотрел на Климова Толстый.
– Надо быть в одиннадцать в Старом Шеломово, – ответил Климов, в задумчивости ероша рукой волосы. Толстый по-прежнему вопросительно смотрел на него. – Это рядом с Ковалевкой. Ближайшая железнодорожная станция, куда электрички приезжают.
– Ясно, – сказал Толстый. – А на машине туда можно проехать?
– Черт его знает, – пожал плечами Климов. – Это ты лучше у навигатора своего спроси.
– Точно, – отозвался Толстый, потом взял с прикроватной тумбы наручные часы, посмотрел на время и сделался серьезным. – Времени не так много, а нам надо подкрепиться.
– Я тоже как-то не очень расположен общаться с нечистью натощак, – сказал Климов. – Умывайся махом и пошли завтракать.
День выдался как на заказ: тихий, солнечный и теплый. Пока Толстый кружил по улицам, направляясь к загородному шоссе, Климов смотрел в окно автомобиля на город, который запомнил серым и тоскливым. Зацветающие яблони и черемухи по бокам дорог и во дворах, яркие клумбы с острыми бутонами тюльпанов, зеленые газоны придали улицам праздничный вид. Даже промзона, которую они проехали, выезжая из города, выглядела почти уютной.
– Осенью здесь было погано, – сказал Климов. – А теперь – почти Сочи.
– Весна! – улыбнулся Толстый. – Весной даже помойки цветут.
Город остался позади, друзья проехали кладбище, густо заросшее кустарником, и дорога запетляла между дачных обществ, разделенных небольшими лесными массивами.
– Скоро будем на месте, – сказал Толстый, сверяясь с навигатором.
Машину подбрасывало на ухабах проселочной дороги, колеса скользили на непросохшей еще после сошедшего снега черной, жирной земле.
– Ну и дорожки тут, – ворчал Толстый. – Интересно, они знают о существовании грейдера?
– Может, и знают, – отозвался Климов. – Но, наверное, не верят в его чудодейственные свойства и не пользуются.
– Похоже на то, – кивнул Толстый и заложил крутой вираж влево. Автомобиль взревел, задние колеса чуть занесло, но опытный Толстый удержал машину на дороге. – Кэмел-трофи! – воскликнул он.
– Вон станция! – крикнул Климов, указывая вперед сводной рукой. Другой он крепко держался за ручку над дверью, повиснув на ремне безопасности.
Метрах в пятидесяти от машины показалась платформа железнодорожной станции с неизменной паутиной проводов. На платформе стояли разрозненными кучками дачники и деревенские. Одетые в одинаково вылинявшие ветровки и брюки, с бесформенными мешками и колченогими тележками, они совершенно не отличались друг от друга.
– Без десяти одиннадцать, – отрапортовал Толстый, паркуя машину. – Прибыли по расписанию.
– Пошли, подышим пока, – предложил Климов, доставая из кармана сигареты.
– Давай, – согласился Толстый.
Друзья выбрались из автомобиля и закурили. Солнце довольно ощутимо припекало.
– Жарко сегодня будет, – сказал Климов, щурясь от солнечного света и дыма, попадающего в глаза.
– Ничего, сдюжим, – улыбнулся Толстый. – Закончим дела – и по пивку холодненькому!
Свистнула подъезжающая из города электричка, ожидающие зашевелились и начали собираться в кучки у края платформы. Когда состав остановился, выходящие и входящие люди перемешались, затем снова разделились, двери вагонов захлопнулись и электричка тронулась. Прибывшие пассажиры постепенно разошлись, платформа опустела. Минут через пять у таблички «о.п. Старое Шеломово » осталась одинокая женская фигура. Женщина была одета в длинный, в пол, ярко-синий сарафан, похожий на колокол, белую с пышными рукавами рубаху, с белой косынкой на голове и больше всего походила на хористку коллектива, исполняющего русские народные песни. В руке она держала объемную сумку из холстины.
– Какие странные люди ездят в череповецких электричках! – задумчиво сказал Толстый. – Таких ряженых я даже в московских не встречал.
Женщина порылась немного в своей огромной сумке, достала мобильный телефон, набрала номер и приложила его к уху. В то же мгновение в кармане джинсов Климова запиликал мобильник.
