Держась за руки, мы с Мэдди шли по длинному белому коридору. Мы бывали здесь уже раз сто, но сегодня все было иначе, по-другому. Я сжала ее ладонь, и она тоже ответила мне пожатием.
– Мы всегда будем вместе, сестренка, – сказала я, повторяя слова, которые часто твердила ей в детстве. Каждый раз, когда нам было страшно, или нечего есть, или в нашей трущобе выключалось электричество, или когда папа вырубался на диване в тот момент, когда нас надо было везти в школу, я говорила ей это.
– Всегда-всегда, – ответила она, как обычно.
Я улыбнулась. Моя свадьба с Уэсом и ее с Мэттом ничего не изменят в наших отношениях. Ничто не изменит. И дело не только в родстве, но и в том, что мы пережили вместе трудные годы и любили друг друга, когда всем было на нас наплевать. Конечно, мы знали, что папа нас любит, но он любил нас недостаточно, чтобы отказаться от бутылки и устроить нам что-то вроде нормальной жизни. Нам пришлось самостоятельно узнать, как это бывает, и у нас получилось.
Мы подошли к открытой двери. Издалека доносился звук телевизора, показывали новости. Мы с Мэдди вошли. Папа сидел в кровати, не лежал. Седые волосы были влажными и аккуратно приглаженными, как будто он только что принимал душ, хотя скорее всего его просто обтерли влажной губкой. У него выросла окладистая борода – черные пряди чередовались с седыми. Карие глаза уставились на нас, и мы заплакали.
– Мои д-девочки. – Он неловко вытянул руки нам навстречу, было заметно, что он отвык пользоваться своими мышцами. И добавил непослушным голосом: – Обнимите своего папочку.
– Папа! – воскликнула Мэдди, бросившись к нему.
– Папа, – сдержанно сказала я, наблюдая, как он обнимает мою сестру. Я мечтала о том, чтобы он пришел в себя, каждый день из последних одиннадцати месяцев, и наконец он очнулся, слава богу. Живой. В сознании.
– Миа, и-иди с-сюда, – прохрипел он и слабо шевельнул пальцами, показывая, чтобы я села рядом с ним. Мэдди уже забралась на кровать и прижалась к нему. Только он ей не отец. Мои внутренности скрутила боль. Не время открывать эту рану.
Я подошла к отцу, села и поднесла руку к его лицу. Провела пальцами ото лба к виску и щеке, потом к колючей бороде. Его кожа приобрела здоровый розоватый оттенок, которого я никогда не видела, и я вдруг поняла, что мой отец трезв как стеклышко. И прекрасно выглядит.
– Хорошо выглядишь, папа.
Он поднял дрожащую руку и положил мне ладонь на затылок. Я прижалась к его груди, и из меня все вылилось. Многие месяцы беспокойства, страх, что он не выживет, подозрение, что я лишусь единственного родителя, который у меня остался. Все это. Мы втроем сжали друг друга в объятиях и зарыдали. Мы с Мэдди устроились с двух боков папы и лежали у него на груди лицом друг к другу. Я взяла ладонь Мэдди и положила ее на грудь отца.
– Боже, как я люблю вас, мои д-девочки. Б-больше всего н-на свете. Я д-докажу вам. С-стану х-хорошим отцом. К-клянусь. – Его голос несколько раз пресекался.
Раньше он никогда не обещал, что станет лучше. В прошлом он просыпался с похмелья, извинялся, говорил, что ничего не может с этим поделать, и все. Один раз он признался, что пьет, чтобы прогнать тоску, и играет, чтобы избавиться от гнева на нашу мать.
Я закрыла глаза и вознесла молитву, чтобы на этот раз он сдержал слово, потому что это был его последний шанс.
Мы долго лежали в обнимку, всхлипывали и вздыхали.
– Э-эй, привет? – произнес папа, нарушая молчание.
Я повернула голову и увидела стоящего в дверях Уэса. И заулыбалась. Видеть его – такое счастье.
Папа пробормотал:
– Это к тебе, Миа.
– О да, ко мне. – Я соскочила с кровати, утерла слезы и обняла своего мужчину.
Уэс покрыл поцелуями мое лицо.
– Люблю, когда ты улыбаешься, милая. – Он промокнул пальцами последние капли с моего лица.
– Пойдем. Хочу познакомить тебя с папой, – сказала я, чувствуя слабость во всем теле.
Я подвела Уэса за руку к постели отца.
– Уэстон Ченнинг, познакомься с моим отцом Майклом Сандерсом. Папа, это мой жених Уэс, – гордо объявила я.
Глаза отца сузились.
– Жених?
Не успела я ответить, как в палату вошел Мэтт. Мэдди вскочила и подбежала к своему бойфренду. Он подхватил и закружил ее. Она поцеловала его крепко, но со всей своей невинностью.
– Любовь моя! Папа очнулся! – Она балансировала на цыпочках, и он крепко держал ее.
– Любовь моя? – Папа закашлялся. – У м-моей м-малышки бойфренд? Г-господи.
– Да, папа, с тех пор как ты пострадал, случилось многое. – Я засомневалась, о чем рассказывать, а о чем нет.
