Я оглядел бумаги на полу. В основном это были вырезки из газет и журналов на тему тяжких преступлений, некоторые с приписками от руки, сделанными Рэем. Одно-два дела оказались мне знакомы. Но большинство, что за пределами штата, нет. Если не считать хаоса папок, подозрений квартира Рэя не вызывала. Я закрыл окно и направился к передней двери, чтобы через нее выйти. По дороге я задел ногой что-то легковесное; оно скользнуло по ковру и отскочило от стены.
С пола я подобрал черный цилиндрик из-под фотопленки.
Бумаги рассыпаны по полу, у двери валяется пленочный футляр; казалось бы, мелочи, которые можно объяснить небрежностью спешащего человека. Но если этот небольшой тарарам устроил Рэй, то позвольте спросить, куда он так спешил; а если говорить о фотоснимках, то нет ли на них девочки с бейсбольной битой в руках? Какого-либо фотооборудования в кладовке у Рэя я не обнаружил, из чего, впрочем, не следует, что он не мог стоять за тем снимком. Еще одним раскладом могло быть то, что кто-то шарился в квартире у Рэя до меня, а среди предметов, взятых тем человеком, был по крайней мере один рулончик фотопленки.
Я вышел из квартиры, неслышно закрыв за собой дверь, а под дверь сунул визитку, чтобы ее по возвращении увидел Рэй. У меня по-прежнему оставались вопросы, которые я хотел ему задать насчет дома Грэйди. Когда я стоял в коридоре, дверь напротив квартиры Рэя приоткрылась, и там, за закрытой дверной цепочкой, я увидел старика в опрятной синей рубашке.
– Я позову полицию, – сообщил он.
– Зачем? – спросил я.
– Вам здесь не место, – покосился из-за двери он. – Это квартира мистера Сабо.
Старикан вызывал у меня умиление. Согласитесь, не так много осталось в подобных местах жильцов, радеющих за своих соседей.
Я предъявил свое удостоверение.
– Я частный детектив. Изнутри мне не ответили, и я решил оставить здесь для Рэя свою карточку.
Старик поманил меня жестом и требовательно протянул руку. Я подал ему свой документ. Поджав губы, некоторое время он придирчиво проверял его на подлинность.
– Похоже, настоящее, – проворчал он, возвращая мне удостоверение.
– Спасибо. Вы давно видели мистера Сабо в последний раз?
Старик покачал головой:
– Сложно сказать. Последний раз, когда я его видел, у него там было какое-то выяснение отношений.
– Выяснение?
– К нему приходили двое. Один пониже, другой верзила. Коротышка был старше, хотя младше, чем я. Они там на мистера Сабо чего-то кричали, а потом, когда вышли, так еще и пнули его машину. Я тогда тоже думал вызвать полицию, но мистер Сабо меня отговорил. Сказал, что это просто вышло непонимание.
– А когда это было?
– Не вчера. Недели три тому, а то и больше.
– Вы ничего не помните о тех двоих, что приходили?
– Тот, что старше, был ниже ростом, с белыми кудряшками и золотыми цепками, которых как-то многовато для человека его возраста. Другой просто верзила, чисто буйвол, без шеи. Выглядел как возврат в каменный век.
Тот из них, что старше, внешностью походил на Гуннара Тилмана. А его спутник, видимо, был просто нанят в помощь.
Я еще раз поблагодарил наблюдательного соседа.
– Да мне-то что, – отмахнулся он. – Если в эдаком месте да друг за друга не стоять, то оно пропадет к чертям собачьим.
– Вы просто-таки вымирающая порода, – сказал я.
– Оно, может, и так, но пока еще не мертвая, – ответил он и закрыл дверь.
Буквально в паре минут от дома Рэя находился маленький торговый центр, совмещенный с аптекой. Шансов было не густо, но я все же заехал и припарковался. В районе касс здесь находился и пункт проявки, где за прилавком скучал тинейджер в канареечном поло.
– Привет, – свойски сказал я. – Мне кажется, жена тут у вас неделю назад заказывала проявку. Квитанция куда-то запропастилась, а снимки нужны позарез.
– А почему вы думаете, что оставляли их здесь?
Я как мог напустил на себя безутешность любящего супруга.
– Да вот жена говорит, что точно оставляла пленки здесь, для проявки. Сама она приехать не может, ей сейчас не до этого. Мы ведь первенца ждем.
Неизвестно, что хуже: лгать или сдабривать ложь правдой. Парню, впрочем, все было поровну.
– Как фамилия? – спросил он.
