Именно по этой причине глаголы естественно заполняют переменную X и имеют (при условии однозначности самой лексемы) однозначную интерпретацию: ‘полная реализация прототипической ситуации или признака’. Этим же объясняется естественное использование и прилагательных, а также предикатных имен типа сволочь, молодец. Предметные имена также могут использоваться в качестве переменных данной конструкции, потому что объекты, ими обозначаемые, принимают участие в ситуации и могут быть оценены в рамках этой ситуации. И именно на этом основана многозначность интерпретации предложений типа Вот уж нос так нос!: оценивается не сам «нос», а некоторый его параметр, и только знание ситуации (опора на широкий контекст) может помочь в выборе правильного прочтения фраземы. Нам представляется, что возможные этапы развития указанной фраземы можно представить следующим образом.
X так X! употребляется только для обозначения ситуации или признака, т. е. с предикатными единицами, и в этом смысле исторически связана с полной двухпредикатной структурой Если X, так XMagn, в которой условие максимального проявления ситуации или признака может задаваться эксплицитно[57]. С течением времени элемент Magn становится факультативным, а позже устраняется совсем, передавая семантику конструкции. При этом устранение условного союза также выглядит естественным: условная семантика в производной фраземе становится периферийной, в то же время легко восстанавливаясь из контекста. В дальнейшем появляется возможность заполнить переменную X не только предикатной, но и непредикатной лексемой. Однако она должна, во-первых, иметь неуникальный референт, а во-вторых, обозначать объект, обладающий набором прототипических функций или признаков. Постепенно список переменных X расширяется, однако обязательным условием является наличие некоторых атрибутов в прототипическом представлении об объекте или же приписывание этих атрибутов в контексте. Так появляется возможность использовать переменные типа дети (в прототипическом объекте хорошо заданы только внешние атрибуты: маленькие, непоседливые и т. д.). На месте X может появляться даже имя собственное: Вот Маша так Маша! Однако оно интерпретируется не как ‘настоящая Маша, соответствующая прототипическому представлению о Маше’, а как интенсивное проявление ясного из контекста признака: ‘настоящий боец’. Однако запрет на употребление служебных частей речи, наречий и числительных сохраняется, поскольку они не могут интерпретироваться как ситуации и в большинстве своем не допускают оценки Magn. В то же время, как показывают наши наблюдения, дальнейшее развитие этих фразем идет в сторону расширения списка переменных, если это не противоречит указанным выше семантическим условиям. Так, большинство наших информантов признают корректными предложения типа (114):
(114) – А где живет этот твой приятель?
– Ну в какой-то Тьмутаракани. Вот уж в Тмутаракани так в Тьмутаракани, ни на одной машине не проехать.
Функционирование фразем в современном русском языкеСледующие статистические наблюдения преследуют цель выявить некоторые зависимости, которые связывают частотность конструкции и ее отдельных представителей и функционирование их в русских текстах. В силу того, что собрать представительные данные по употреблению разных частей речи для всех конструкций представляется невероятно трудоемкой задачей, для настоящего исследования последовательно и со всей возможной полнотой были собраны только омонимичные синтаксические фраземы, включающие инфинитивы. Как нам представляется, результаты точечного анализа можно экстраполировать и на все данные.
Прежде всего необходимо отметить, что не оправдалось предположение о связи частотности глагола с частотностью конструкции. Так, по данным Нового частотного словаря [Ляшевская, Шаров 2009], десять самых частотных глаголов в русском языке это: быть, сказать, мочь, говорить, знать, стать, есть, хотеть, видеть, идти. Не наблюдается сколь-нибудь значительной корреляции между частотностью глагола и частотностью наших конструкций. Самыми частотными фраземами, содержащими высокочастотные глаголы, оказываются конструкции с инфинитивами сказать и есть. С другой стороны, не зафиксировано ни одного примера конструкций с инфинитивами мочь, знать, стать, хотеть, видеть. Таким образом, гипотеза о связи частотности глагола и частотности конструкции не подтверждается.
Прежде всего, оказалось, что фразема …X так X менее частотна, чем X так X!. Кроме того, не выявляется выраженной частотной тенденции или зависимости от входящих во фразему …X так X инфинитивов. Самыми частотными в ней оказываются глаголы ехать, идти, начинать, что связывает частотность глагола во фраземе не столько с общекорпусной частотой (хотя идти и входит в десятку самых частотных), а с самой ситуацией, обозначаемой фраземой: оказывается, чаще всего мы с нежеланием перемещаемся и начинаем что-то делать.
Фразема X так X! вообще гораздо более частотна, чем …X так X. Частотность ее реализаций явным образом связана с одним свойством, которое обсуждается ниже, – с употреблением в прецедентных текстах. Лидером по количеству употреблений с громадным отрывом является предложение Гулять так гулять!. База данных «Интегрум» предлагает более полутора тысяч примеров ее употребления. Заметно отстают от нее, но все же оказываются частотными конструкции Стрелять так стрелять (более 350 примеров), Любить так любить (более 200 примеров), Летать так летать (около 180 примеров), Играть так играть (около 170 примеров), Работать так работать (около 150 примеров), Пить так пить (около 130 примеров), Лечить так лечить (около 90 примеров). Объяснение этому явлению стоит искать не в
