Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.

Это <наш> долг»[1412].

Признание геноцида

Поток информации о массовых убийствах в правительственной зоне и леденящих кровь подробностях, давление правозащитных и благотворительных организаций привели к тому, что с середины мая правительства ведущих стран начали признавать факт геноцида в Руанде.

Франция оказалась в наиболее уязвимом положении из-за появившихся сообщений в прессе о продолжении ею военного сотрудничества с руандийским режимом, которые вызывали растущее беспокойство правозащитников и гуманитарных агентств. По мнению Ланотта, именно боязнь развертывания в СМИ кампании об «ответственности Франции за геноцид» и стало главной причиной изменения позиции Парижа[1413].

16 мая в Брюсселе министры иностранных дел ЕС, в том числе и Жюппе, приняли резолюцию, в которой поддержали ожидаемое решение СБ об усилении МООНПР, идею оружейного эмбарго, дипломатические усилия ОАЕ и Танзании, а также признали факт геноцида в Руанде. Резолюция начиналась словами: «Европейский союз… выступает с новым настойчивым призывом ко всем сторонам конфликта, чтобы они положили конец геноциду, который действительно имеет место в этой стране»[1414]. После заседания Жюппе вышел к журналистам и первым из французских руководителей публично произнес слово «геноцид», одновременно отказавшись от теории «равной вины»: «То, что сейчас происходит в Руанде, – сказал он, – заслуживает названия “геноцид”. Убийства ужасны, <и они происходят> главным образом в зоне, находящейся под контролем правительственных войск (курсив мой. – И. К.). В заявлении Европейского союза по поводу Руанды, которое вы сейчас получите, будет фигурировать это слово “геноцид”, на которое я советую вам обратить внимание»[1415]. «Учитывая то, что произошло за несколько недель, и особенно в последние дни, – продолжал министр, – нужно заняться поиском и наказанием виновных, ибо нарушения прав человека достигли степени, которую я уже определил как невыносимую, и я называю ее настоящим геноцидом. Мы намереваемся потребовать от верховного комиссара по правам человека разработать предложения по этому поводу»[1416].

При этом Жюппе энергично выступил за немедленную отправку новых сил ООН в Руанду, осудив медлительность СБ: «Нужно сделать все, чтобы как можно скорее могло начаться развертывание международных сил с гуманитарной миссией, и это будет корпус ООН, поскольку она единственная, кто обладает способностью быстро вмешаться и действовать с необходимой эффективностью. В Нью-Йорке решение этого вопроса затянулось на две недели», и Франция об этом очень сожалеет[1417].

В тот же день в интервью журналистам французских радиостанций Жюппе признал провал прежней политики: «Нам не удается остановить бойню, поскольку, несмотря на все давление, которое было оказано, оба лагеря упорствуют в желании продолжать войну и отказываются от любого соглашения о прекращении огня. Поэтому необходимо, чтобы международное сообщество переключилось на самую предельную скорость»[1418].

17 мая ВГБ опубликовали в «Le Monde» открытое письмо к президенту Миттерану. «Речь идет, – говорилось в нем, – не о какой-то этнической войне, но об уничтожении, систематическом и запланированном, противников фракции, поддерживаемой и вооружаемой Францией (курсив мой. – И. К.): <фракции> бывшего диктатора Хабьяриманы, чья президентская гвардия является главной виновницей этой резни. Как не говорить о преступлении против человечности? Как поверить, что Франция не располагает никакими средствами по отношению к своим “протеже”, чтобы заставить их прекратить эти убийства? Как понять слишком дипломатичные слова во время вашего недавнего выступления по телевидению, в которых вы сослались на то, что “наши солдаты не могут быть арбитрами в смутах, которые раздирают те или иные страны”?»[1419]

В тот же день Жан-Эрве Брадоль, руководитель программы ВБГ в Руанде, дал краткое интервью газете «Liberation». «Удобно описывать руандийцев как варваров, – сказал он, – и нелегко признавать политическую природу конфликта, в котором мы принимали более чем активное участие. Виновники резни, которая идет в настоящее время в зонах, все еще контролируемых руандийской правительственной армией, являются союзниками Франции, обученными, вооруженными и финансируемыми ею. Учитывая это, трудно поверить, что у Парижа нет никаких средств давления, чтобы заставить прекратить бойню»[1420]. Брадоль также осудил «голубые каски» за то, что те пассивно наблюдали за убийствами, а последние усилия руководства ООН назвал «запоздалым жестом»[1421].

Утром 18 мая Бернар Кушнер, один из основателей ВБГ, бывший министр, тесно связанный с руководящими кругами Социалистической партии, партии президента Миттерана, по возвращении из Кигали, где он находился с 12 мая, заявил МФР: «Есть большинство, хуту, которое составляет 90 % населения. Есть меньшинство, тутси, которое составляет 10 % населения. Хуту убивают тутси и, кажется, решили истребить их всех. Это называется “геноцид”. Людей убивают, потому что они – тутси, а не потому, что они сделали что-то плохое. <…> Они – фашисты, тропические фашисты, но тем не менее фашисты. Когда ходишь по траве там, в окрестностях Кигали, то ходишь по черепам детей, которые были разрублены на куски, ходишь по телам, которые съедены собаками. Ни одному члену семьи не давали пощады. Если вы хотите понять, что происходит, то это все одна и та же история: совершается массовое убийство, представители гуманитарных организаций говорят, что политики ничего не делают, и политики наконец что-то делают, но международное вмешательство происходит слишком поздно, когда резня уже случилась»[1422].

Несколько часов спустя на заседании правительства в узком составе под председательством президента[1423] Жюппе затронул вопрос о Руанде: «По отношению к Руанде, – сказал министр, – слово “геноцид” не будет слишком сильным. Там сотни тысяч убитых и