надежные приемники, чтобы обеспечить прямую связь между французским генеральным штабом и его <руандийскими> союзниками, чьи солдаты бо?льшую часть времени проводят, убивая и грабя, а не сражаясь»[1445]. Это доказывает, вторит ей Морель, что «военное сотрудничество между Францией и Руандой не прекратилось, несмотря на уход французских войск и закрытие посольства»[1446]. Правда, Ланотт сомневается в том, что отчет Рвабалинды точно передает содержание разговора с Юшоном[1447], однако приходится признать, что сказанное французским генералом в разговоре с Рвабалиндой вполне соответствует тому, о чем неоднократно писал Кено в докладных записках Миттерану и о чем говорил сам президент Франции.
Как следует из отчета, в ходе встречи 9 мая вопрос о крупных поставках французского оружия в Руанду в конкретном плане не обсуждался. Тем не менее существуют свидетельства, порой более, порой менее убедительные, что такие поставки имели место в период геноцида, несмотря на запрет, наложенный 8 апреля правительством Балладюра, и эмбарго, введенное ООН 17 мая.
Если верить полковнику Маршалу, то запрет 8 апреля был нарушен уже той же ночью. 20 августа 1995 г. он рассказал в интервью программе Би-би-си «Панорама»: «Два из трех <французских> самолетов, <прилетевших в Кигали рано утром 9 апреля>, привезли военнослужащих, а третий доставил боеприпасы… для руандийской армии. Они [боеприпасы] лишь несколько минут оставались на аэродроме, а затем их сразу погрузили на машину и отправили в лагерь Каномбе»[1448]. Эту информацию подтвердил также депутат-либерал нижней палаты бельгийского парламента Арман де Декер[1449].
19 мая высокопоставленный чиновник Министерства кооперации Филипп Жеанн признался Жерару Прюнье: «Мы доставляем снаряжение ВСР через Гому. Но, конечно, мы это опровергнем, если вы процитируете меня в прессе»[1450].
В интервью газете «Le Quotidien de Paris» 28 мая Мишель Руссен отверг обвинения РПФ, выдвинутые против Франции, что та не прекратила военные поставки ВСР: «Каким путем, – вопрошал он, – мы можем транспортировать оружие и с помощью каких средств? Это совершенно противоречило бы африканской политике правительства. Согласно представителям РПФ… оружие переправлялось через маленький приграничный город Гома в Заире. Это значит не понимать наших отношений с этой последней страной, которые все специалисты по африканской политики считают хорошими. Если хотя бы немного представлять себе ситуацию на месте, то было бы ясно, что через эту зону невозможно осуществлять какие-либо контакты с вооруженными силами руандийского правительства. Это манипуляция и дезинформация: такие утверждения не состоятельны ни с политической, ни с технической точек зрения»[1451]. Уверения Руссена, однако, не успокоили общественное мнение, тем более что 31 мая журналист Мишель Мюллер опубликовал в «L’Humanite» письмо второго секретаря руандийского посольства в Каире; в нем сообщалось о сделке по продаже Руанде крупной партии гранат и патронов на общую сумму 765 тыс. долл., которую планировали доставить из Египта в Заир, по всей видимости, с согласия французских властей[1452].
В первых числах июня Стефен Смит сообщил в «Liberation»: «С начала руандийской драмы аэропорт Гомы является тыловой базой правительства соседней страны, Руанды. Именно здесь виновники геноцида получали оружие еще десять дней тому назад… в воскресенье 22 мая “специальные рейсы” в Гому прекратились. До этого один “Боинг-707” с тщательно замазанными номерами пять раз совершил выгрузку: трижды днем и дважды ночью. Его груз: каждая партия примерно 18 т оружия и боеприпасов, по мнению одних, “сербского происхождения”, по мнению других, в ящиках со штампом “Болгария”. Свидетели утверждают, что по крайней мере один раз они определили, что пилоты были из Южной Африки. Несмотря на массу противоречивых деталей и версий все источники там [в Гоме] – в том числе хорошо информированные французские экспатриаты – выражают свою “уверенность”, что доставка оружия “была оплачена Францией”»[1453]. Факт поставок французского оружия в Руанду через Гому подтверждается данными, полученными Сент-Экзюпери[1454], представителями «Human rights watch»[1455], сотрудниками британского «4-го канала»[1456], а также письмом Сиприена Кайюмбы, бывшего руководителя управления финансовых служб МО Руанды, министру обороны Бизимане от 26 декабря 1994 г. [1457] Этот факт признал и французский консул в Гоме Жан-Клод Урбано, который объяснил поставки французского оружия тем, что «они осуществлялись во исполнение контрактов, заключенных с правительством Руанды до введения эмбарго»; консул, однако, отрицал, что правительство Франции имеет к ним какое-то отношение[1458]. Очевидно, в Гому было доставлено пять или шесть партий вооружения (артиллерия, пулеметы, штурмовые винтовки, боеприпасы[1459]) на сумму почти 5,5 млн долл.[1460] В организации поставок подозревали британскую компанию «Mil-Tec» и французские компании «DIL–Invest», SOFREMAS (Французская компания по использованию материалов и систем оружия) и «Luchaire», контролируемые государством[1461].
Французская парламентская комиссия, изучавшая этот вопрос, признала: «…то, что имела место неконтролируемая продажа оружия, более чем вероятно, если сослаться, например, на коммерческие операции, осуществлявшиеся компанией “DIL–Invest”. <…> Африка сегодня напичкана оружием, поступившим путем такой продажи и… вряд ли стоит надеяться, что когда-либо удастся установить контроль и поставить в законные рамки эти нелегальные потоки»[1462]. Однако, заявила комиссия, «факты нарушения эмбарго и нелегального экспорта вооружения, которые были бы известны французским властям и которые бы они допустили, не доказаны»[1463].
Трудно согласиться с этим выводом, хотя и нет прямых доказательств причастности тех или иных французских официальных структур к поставкам
