медитации, видения, была магия! Все ее страдания я принял на себя, и величайшим моим горем была эта ее любовь. ‹…› Я спас ее от психического расстройства, силой своей любви, преданности и фанатизма приведя ее к Д<окто>ру. В Берлине она воскресла, поняла лично Д<окто>ра и дала мне слово-клятву вместе со мной, все оставив, служить Ему, как апостолу Новой Церкви. Конечно, ни о каких «мистериях с постелями» не могло быть и речи. Она решила героически остаться верной духовно своей любви и через нее привести к Д<окто>ру и этого человека» (РГБ. Ф. 167. Карт. 7. Ед. хр. 66). Сохранилась большая подборка писем Эллиса к М. И. Сизовой (РГАЛИ. Ф. 575. Оп. 1. Ед. хр. 20).
Речь идет о событиях, происходивших в Гельсингфорсе в первой половине апреля н. ст. 1912 г., где Штейнер выступал с курсом лекций; в числе слушателей были М. И. Сизова и ее будущий первый муж историк и египтолог Владимир Михайлович Викентьев. Эллис описал инцидент в цитированном письме к Метнеру от 8 (21) июля 1912 г.: «Вдруг в Г<ельсинг>форсе она <Сизова. – Ред.> является под руку (по-мещански) с человеком, к<ото>рый позволяет себе ограждать ее от моего влияния, более того, – отводит меня в сторону и заявляет, что „ввиду неоформленности моих отношений к М. И. я должен их прекратить, т<ак> к<ак> он жених!“ ‹…› Когда я, изумленный, спросил Марию Ив<ановну> о ее прежней любви, она заявила, что продолжает любить и того человека, как прежде, но что она скрыла все от своего „жениха“. Моему разочарованию и отчаянию не было никаких границ. Это был самый сильный удар в моей жизни. ‹…› Разглашение в искаженном виде моего письма создало величайший абсурд. Ее „жених“ написал мне ряд писем уже совершенно в уличном стиле („пощечина“, „мерзавец“ – мелькали в них), что ему в виду, кажется, никем не было поставлено, и вызвал меня на дуэль. ‹…› Вот какие теософы водятся на белом свете! Я согласился на дуэль, дав себе слово не стрелять, но страстно желая своей кровью закрепить свой протест против теософического попрания заветов романтизма, аскетизма и готики. Из этого сделали еще химеру, уже обвиняя меня в жестокости. Понял меня в этой истории только Steiner. ‹…› Через это именно я вошел в круг Его ближайших учеников, получив от Него предлож<ение> навсегда остаться около Него и практически работать под Его руководством». В письме к Метнеру от 16 (29) июня 1912 г. Эллис заявлял: «В инциденте с М. Сизовой Вы ровно ничего не понимаете, к сожалению. ‹…› Довольствуйтесь тем, что Д<окто>р лично сказал мне, что я связан с ней в прежней инкарнации и что эта связь имеет отношение к эзотеризму» (РГБ. Ф. 167. Карт. 7. Ед. хр. 65).
Имеется в виду фраза из цитированного выше письма Эллиса к Н. П. Киселеву от 16 (29) сентября 1912 г.: «Мой манифест, снятый с самого начала, = классическому „не допущу синтеза символизма и оккультизма“ – фраза, написанная Э. К. Белому в последнем письме. Эта фраза войдет в биографию Белого». Подразумевается п. 259.
Имеется в виду статья Белого «О теургии» (1903), которую Эллис упомянул в том же письме к Киселеву: «Первая статья Белого „О теургии“ была уже этим синтезом, все остальное – развитием его» (подразумевается «синтез символизма и оккультизма»).
См. п. 138, примеч. 2, 6, п. 141, примеч. 4.
Упрек, брошенный Эллисом Метнеру в письме от 6 (19) сентября 1912 г.: «…Вы удалялись от нас всех и центра, нас всех животворящего, – каждый день бросаете бездны между собой и будущим. От этого внутреннего разрыва шатается „Мусагет“, и хаос поглощает нас всех».
Цитата из письма Эллиса к Н. П. Киселеву от 16 (29) сентября 1912 г.
Имеется в виду письмо Эллиса к Метнеру от 4 (17) августа 1912 г. (см. примеч. 1 к п. 259). Далее цитируются фрагменты из него.
«Общество Коменского» было основано в Берлине в 1891 г. в целях публикации и изучения трудов как самого Яна Амоса Коменского, так и его предшественников и последователей.
Выдвигая в письме от 4 (17) августа 1912 г. семь пунктов претензий по адресу «Мусагета», Эллис в одном из них заявляет: «Угрозы не издавать».
