изображались комические сценки. Юноша высмеивает изменившую ему возлюбленную:
Девушка насмехается над юношей:
Такая свобода издевки шла от древних празднеств плодородия. А вообще, во многих песнях, певшихся на празднествах, сохранился оргиастический характер – чествование весенней коровы, дракона… Многие песни, сопровождающие особые жертвоприношения (поедание свиньи, раздирание собаки и др.), посвящались Небу, а позднее Конфуцию.
Из праздничных, сатирических и шутливых песен вырастал дидактический фольклор. К таким песням можно отнести, например, жалобу воинов на незаконную задержку на службе:
К дидактическому фольклору можно отнести и пословицы с поговорками, которые становятся известными из песен и прозаических выступлений ораторов. В этих пословицах раскрываются моральные идеалы народа, семейные устои: «
Обрядовая песня. Обрядность, прежде всего, отражает самые главные моменты в жизни человека: рождение, достижение совершеннолетия, заключение брака, смерть. Из этих четырех моментов в китайском поэтическом творчестве лучше всего сохранились свадебные и похоронные песни.
Свадьба представляла собой действо из нескольких частей.
Первая – сватовство, с передачей свадебных даров, происходило это без согласия жениха и невесты, знакомство их исключалось. Этот обычай вызывал песни, с одной стороны, жалобные, с другой стороны, дидактические, о том, что недозволенная любовь к добру не приведет. Это песни «Ты юношей простым», «Так кипарисовый челн», «Одежда зеленого цвета», «Новая башня» и др.
Вторая часть свадебного действа – поездка за невестой – сопровождалась песнями, воспевающими пышность свадебного выезда.
Третья часть – обряд поднесения брачной чаши, когда жених откидывает красное покрывало с лица невесты и новобрачные пьют вино, впервые увидев друг друга. Об этом рассказывают песни «Встреча невесты», «Ты величава», «С супругом вместе встретишь старость ты».
Так выглядит текст одной из древних песен в «Ши-Цзин»
Похоронная обрядность сохранилась с наибольшей полнотой, поскольку она вообще характерна для Китая, где культ предков позднее стал частью государственной религии. Смерть близкого человека вызывала горе, а с ним и песню – плач.
Так поет вдова:
К плачам следует отнести и песни о разлуке, о страданиях жены ушедшего в поход воина, сиротские песни, такие, как «Груша растет в стороне», «Высока, высока артемизия та» и пр.
Наиболее ранними являются песни – молитвы, гимны предкам, им пели хвалу, заверяли в преданности, выражали надежду на счастье, которое они будут посылать своим сородичам.
Некоторые из гимнов – молитв напоминают по форме заговор – заклинание. В них наблюдаются определенные словесные застывшие формулы – средство для достижения определенных результатов. Эти заговоры обращены и к тотемам, и к предкам. «Сладостный дождь пролей!» Основная цель заговора – подчинить тотем воле заклинающего. Воспевание заслуг тотемного животного или предка постепенно усложняется: речь уже идет не только о заслугах, в гимне говориться о достижениях людей в охоте, скотоводстве и земледелии, то есть, обряду предшествует описание труда. В этом плане любопытна песня «Большое поле», где рассказывается, и очень подробно, и об отборе зерна и пахоте, о посеве, прополке, уничтожении вредителей, росте зерна, орошении и жатве, вместе с благодарением за урожай и надеждой на счастье и благополучие рода.
Часто изображались военные подвиги предков. Для основателей царства Чжоу сохранились и гимны, и описание сопутствующего им танца. Обряды чествования усопших предков превращались в культ предков, который отправлялся с жертвами, плясками и песнопениями. Главным героем действа являлся умерший, а позднее во время этих действ выбирали преемника, который объявлялся в конце празднества в «слове покойного». Вокруг актера, исполняющего монолог «покойного» оформлялась целая покойницкая игра, имевшая важное значение и в обряде, и в общественной жизни, и все это, без сомнения, явилось зачатком театрального зрелища. Таков была песня – действо «Густой терновник». Здесь три пира подряд происходили с все более сужающимся кругом участников и напоминали драму в трех однотипных актах.
