Особенно по значимости выделяются поминки в 40-й день. В основе народных представлений о 40-м дне лежит церковное учение о мытарствах. Церковь учит, что именно в течение первых сорока дней по смерти нужно усердно молиться за усопшего, подавать милостыню, чтобы испросить прощения грехов усопшего. В народной традиции с 40-м днем связано много обрядов, вытекающих из веры в то, что до 40-го дня душа умершего незримо присутствует в доме, ее носят ангелы по тем местам, где она жила, а после 40-го дня относят туда, где ей определено быть до Страшного суда. Как правило, именно до 40- го дня носят траур, реже это распространяется на весь год. Важное значение придавалось молитвам об усопших. Почти у каждого крестьянина в доме был помяник, куда вписывались имена всех умерших родственников для поминания дома. Поминать умершего принято было утром. Считалось, что нельзя молиться за умерших вечером, потому что этим можно их потревожить и они будут приходить ночью. Считалось также, что детская молитва всего угоднее Богу. Так, говорили, что детская молитва до «седьмого неба» доходит – прямо к Богу, а молитва поживших людей только до «первого неба» – до ангелов, а они уже просят Бога. Для доставления умершему лучшей загробной участи, помимо молитвы, народ изобрел другие способы. Например, холст, на котором несли покойника, развешивали на 6 недель (40 дней) по иконостасу «для указания предстоящим того пути, по которому душа идет в Царство Небесное, и для пособия самой душе без труда идти по этому пути». Говорят, что до сорокового дня душа «непредставленная» и только на сороковой день ей «определяют», где быть – в раю или в аду. По народным представлениям, в 40-й день душа в последний раз приходит проститься со всеми.
К этому дню приурочен обряд «отпуска», «проводов» души. Это принято было делать следующим образом: «Крестьяне оповещают священника за несколько дней <…>. Накануне известного дня священнослужители отправляют вечерню, поют над кутьей (моченый горох в густом отваре из сухой репы) панихиду или литию и готовятся к предстоящему завтра служению литургии. В доме умершего же собираются все родственники и знакомые, женщины готовят рыбные пироги, калитки, колобы, кисель и пр., а вечером топят баню. Когда баня готова, общим мнением решают, что “пора посылать за душой”. Мальчик-подросток верхом на запряженной лошади едет за душой на кладбище (если умерший погребен на чужой стороне, едут верст за пятнадцать по дороге в ту сторону, где находится место его погребения). У кладбища он делает поворот и, постояв две-три минуты, возвращается домой. Там готова баня. Все выходят встречать душу с причитаниями <…> и провожают ее попариться в бане <…>. В это время готовят для души постельку в большом углу. Спала она или нет – утром покажут “ямочки” на подушке и постели. Утром душа в сопровождении родных идет в церковь. После службы все возвращаются домой на поминальный обед. Душа приходит позже вместе со священником. Завидев издали спутника души – батюшку, все домашние, родные и знакомые выходят на улицу. Впереди всех – баба с ржаным киселем, а за ней еще 10 родственниц с полными тарелками яств. По примеру священника все, положив на себя крестное знамение, берут по ложке киселя, подходят под благословение к батюшке. Затем все идут в избу, где причт поет литию за умершего. Затем чаепитие и обед. Во время чая и обеда по правую сторону священника “на уголку” ставят прибор для души <…> Причити звучат, пока все не встанут из-за стола и не поблагодарят хозяев за угощение. Родственников и соседей на “сорочинах” бывает много, поэтому ставят 2–3 стола. Когда обед закончен, со столов прибирают, оставляя в большом углу блюдо с киселем и пустую тарелку. Батюшка возлагает на себя епитрахиль, а псаломщик берет с божницы просфору и ставит ее на тарелку. Поется лития, и со слов “Со духи праведных” псаломщик берет тарелку с просфорой и выходит из избы, за ним следует священник, затем баба с киселем и все присутствующие. Так шествие идет на кладбище, впереди всех мальчик на лошади, который встречал душу. Пройдя 30–40 сажен, все останавливаются, батюшка возглашает “Вечную память”. Душа садится в приготовленный экипаж и возвращается туда, откуда прибыла. Продолжительное каждение священнослужителя провожает ее в дальний путь. Снова все поминают киселем, подходя за благословением к священнику. “Слава-ти, Господи, – слышится среди баб, – отпустили душеньку раба Божьего Имярек”». (А. Малиновский. Обряд поминовения в 40-й день у чудинов западного побережья Онежского озера.) По словам священника, описавшего этот обряд, каждый крестьянин считал своим долгом справить «сорочинный обед» и тем «отпустить» – успокоить душу умершего.
Повсеместно существовало мнение, что, если не сделать поминок, душа будет печальная.
«На сорок дней сорокоуст заказывают в церкви, если церковь есть, а потом поминают. Ну а что, церкви нету, дак какой там сорокоуст. Собирают просто народ: сродственников да соседей» (зап. от Игнатьевой Г. Ф. 1930 г. р.). Жена отслужила панихиду по мужу, который «на вине помер», после чего увидела его во сне: «Она сходила в сороковой-от день, отслужила панахиду там, церьковну панахиду служат. Пришла домой и легла спать, отдохнуть. Легла отдохнуть, – говорит, – вижу во сне: он пришел и говорит мне: “Спасибо, – говорит, – Овдюшка, ты по мне сходила, панахиду-ту отслужила. На мне хотили, – говорит, – совсем воду возить в Никольское… да ты отмолила“» (зап. от Косарёвой М. Ф. 1910 г. р.).
Принято соблюдать постный стол на поминках, если они приходятся на постный день. Другое ограничение связано с обычаем выпивать на поминках. Вот несколько цитат. «Чем обычно кончают поминки?» – «Киселем. Обычно киселем. Но сейчас-то… ну да, щас запивают кисель водкой. Не положено». – «Почему?» – «Вот у моего деда дядя был попом. Ну и наставили вина, закуски. Они пришли с кладбища… Не пложено ему. И даже – сказали ему – даже еду надо постную. Мясом нельзя поминать покойника. Боле постну надо делать. Ну а теперь что? Праздник! Теперь похороны – праздник! Теперь этого ждут». – «Почему?» – «Да потому что напиться. Стоко вина накупят да всё. Ну и вот перед киселем, когда вот выйдут… не выйдут со стола еще, помянут. Перед киселем становятся, читает “Отче” кто-нибудь там. Свой или кто-то, кто там эти молитвы знает. Вот “Отче” прочитает, киселем помянут и выходят из-за стола» (зап. от Игнатьевой Г. Ф. 1930 г. р.). Традиция заканчивать поминальный обед киселем сохранилась с XIX века. Распространено мнение, что, поминая водкой, приносят вред покойному: это «кладется на чашу весов». «Пьют тут, сидят у могилы. Это говорят: “Заливают вином. Душу его заливают вином”. Это священник говорит: “Нельзя этого делать”». Ослушание священника наказуемо некоей силой: «А у нас батюшко был, батюшко-т, вот мы хоронили моего-то мужа, пригласили батюшка. Вот батюшко сказал, сто вином ни поминайти. На… вот у могилы ни пейти, мы отошли от могилы-то, на второй-от день, налили
