руки книгу, говорить более аргументированно.
В картридже было четыре игры. Я включила, по моим представлениям, самую интеллектуальную — «Принц Египта». Там такой дядька полуголый бегает по дворцу, прыгает по столбам. Столбы непростые, шипованные. Надо перепрыгнуть. Как перепрыгивать, я не знала. Мой принц упорно на них натыкался, звучало «хрясь, а-а-а», и он падал, раскинув руки. Там еще летали какие-то фиолетовые птицы. Я думала, что птицы хорошие и летают для красоты, а оказалось, что они плохие и забирают силу. Одну я случайно срубила мечом и добавила себе очков. Потом я присмотрелась и поняла, что это не птицы, а летучие мыши. С пауками я тоже быстро разобралась. А вот как перепрыгивать через такую железную фиговину, похожую на насадку для фарша из кухонного комбайна, которая туда-сюда ездит, так и не могла понять. Мой принц с распоротым животом, раскинув руки, падал вниз. «Ну давай же, давай, — говорила я тупому принцу, — перепрыгивай». Уж очень хотелось войти в дверь и взять свиток.
— Мам, надо подождать, а потом прыгать, — услышала я голос сына. Он, оказывается, пришел ко мне в комнату, сел рядом и смотрел на мои мучения. Я и не заметила. В этот момент я поняла учительницу.
— Светлана Александровна, пожалуйста, запретите им приносить в школу геймбои и пи-эс-пи, — просила я ее, — они от них тупеют. Хоть кричи, не реагируют.
— Да, я тоже против, — сказала учительница, — но на перемене очень удобно. Они не бегают, а сидят на диванчике в рекреации. Хоть не покалечатся. А звонок они слышат, не волнуйтесь.
16 ноября Кораблики и паровозики
Докатилась. Стала завистливая и ревнивая. Вот увидела письмо, которое написал Деду Морозу сын нашего друга. Сын — ровесник Васи, тоже первоклассник. Да, мы так писать не умеем — ровненько по клеточкам, без ошибок, с четким построением предложений. Васины сочинения на свободную тему только я могу понять да учительница. Муж считает сына гением. Только пока непонятым. Недавно показала ему записку, которую Вася, как обычно, написал на обороте разлинованного листка — «помощницы». Сидим, рассматриваем, пытаемся понять.
— Почему он точки после каждого слова ставит? — спросил муж.
— Понятия не имею. Ты мне лучше скажи, почему он слово «взял» справа налево написал?
— А это я ему про арабскую письменность рассказывал.
— Вопросительный знак вверх ногами…
— Как в испанском…
— А это что? Запятая?
— Может быть, это апостроф?
— Сам ты апостроф.
— А кто такой подводлаз?
— Может быть, водолаз?
А еще я недавно встретила знакомого мужа. У него младший сын тоже в первом классе.
— Как вы учитесь? — спросила я.
— Ой, замечательно. Тут Сеня заболел и даже плакал, что в школу не пойдет, — ответил знакомый.
— Васе тоже нравится в школу ходить, — сказала я.
— Нет, Сене больше нравится, — похвастался знакомый, — он даже внеклассное чтение вперед прочел.
Я промолчала, потому что у нас нет внеклассного чтения.
— А еще, — продолжал папа сознательного Сени, — он после Нового года будет во втором классе.
— Как это?
— Ну, у них система такая — начальная школа за три года. Вот они полгода учились в первом классе, а полгода — во втором.
— Интересно…
— Да у них такой класс сильный. Их всех можно сразу в третий отправлять. А про Сеню говорили, что он мог эти полгода не учиться — и так все знает. Ну так вот, Сеня рано пошел в школу, а еще через класс перепрыгнет, в шестнадцать уже закончит и в институт поступит.
— Он же не перепрыгивает. Просто система такая.
— Формально нет, но по сути перепрыгивает, — обиделся папа, — а вы не перепрыгиваете?
— Нет, по-моему.
— Хм, ну ничего, бывает.
Он это так сказал, как будто Вася на второй год остается.
Я, конечно, внутренне возмутилась. Я тоже хочу перепрыгнуть. Почему мы не перепрыгиваем? Мы тоже все знаем. Рассказала про Сеню мужу.
— Здорово, — сказал муж.
— А чего ты так радуешься?
— А что я должен сказать?
— Ну что все дети — идиоты, а наш Вася — самый умный.
— Маш, ты чего? Совсем уже?
С другой стороны, я не знаю, потяну ли программу третьего класса. Пока я еще хоть что-то соображаю. Проблемы чаще всего возникают с уроком «Окружающий мир». Вася его называет окружмир. Так и говорит — окружмир. По-моему, он даже не знает, как расшифровывается окруж.
Кто придумывает такие вопросы? Например: «В городе Москве протекает река Москва. Она впадает в Оку. Если в Москве пустить кораблик, сможет ли он попасть в Каспийское море?» Я думала, что нет, потому что Ока — это рядом, а Каспийское море — далеко. В школе на уроках географии максимум чего я достигла — правильно обвела границу СССР на контурной карте.
Позвонила однокурснице, окончившей школу с серебряной медалью. Задала вопрос. «Нет, не доплывет, — ответила она. — Бумага по дороге размокнет». В принципе логично, но сомнения оставались. Вася, кстати, ответил «Да, доплывет», аргументируя это тем, что иначе бы не спрашивали, если бы не доплыл. Тоже логично. Позвонила мужу, который долго не отвечал — думал. Сказал, что до Оки точно доплывет.
— Узнай у коллег, — попросила я.
— Не буду, — ответил муж, — дай я подумаю.
Дала подумать. Муж сказал, что доплывет, потому что Ока где-то точно должна впадать в море. Не исключено, что в Каспийское.
Или другой вопрос: «Ворона, грач и галка — близкие родственники. Чем они похожи?» Что нужно ответить? Клювами?
Еще было задание найти на вечернем небе ковш Большой Медведицы. И где я Васе в московском небе Медведицу найду?
Меня, как всегда, успокаивает мой редактор Ася. Ее сын Миша, с моей точки зрения, гениальный мальчик, учится уже в четвертом классе. Я звоню Асе и спрашиваю про кораблик, который должен попасть в Каспийское море. Ася отвечает, не задумываясь. Она это уже проходила.
— А вы что делаете? — спрашиваю я ее.
— Морфологический разбор слова, — отвечает она.
Я замолкаю, преклоняясь перед ее знаниями.
— Что же дальше будет? — шепчу я в трубку.
— Ничего, Маша, — успокаивает меня Ася, — с уравнениями, которые нужно решать через икс, мы справимся. Я разобралась. Объясню. Дальше, конечно, сложнее…
Про близких родственников ворон я как-то постеснялась у нее спросить.
Меня предупреждали, чтобы я не рассказывала в школе про таланты родителей. Но я не удержалась. У нас в классе есть папа-сантехник, который чинит раковину. Есть папа с руками, который чинит все остальное. Есть папа с деньгами, который больше всех сдает на нужды родительского комитета.
— А мой муж замечательно рисует. Профессионально, — сказала я Светлане Александровне, когда она благодарила за помощь папу с руками.
Вот, нам тоже дали задание. Нужно склеить два листа ватмана и художественно написать «1 «А». «Моя семья». А потом туда вклеят фотографии детей с родителями, братьями-сестрами, дедушками-бабушками и вывесят на первом этаже школы. У какого класса будет лучше, тот и победит. То есть все зависит от того, как мой муж напишет и оформит заголовок. Он еще не знает, какая ответственность на нем лежит. К тому же сдать нужно быстро, времени искать другого папу-художника нет. Параллельный класс, как подслушала одна из бабушек, нанял профессионального художника-оформителя. И это нечестно, если они победят. И кто меня за язык тянул?
Муж пришел поздно. Мы на ковре разложили ватман. Он нарисовал буквы и паровозик.
— Давай я тебе помогу раскрасить, — предложила я.
— Нет, ты все испортишь. Не трогай. У нас есть плакатные перья? Почему нет? В доме должны быть плакатные перья. А маркер толстый есть? Тоже нет? И как я должен рисовать? Пальцем? — возмущался муж.
— Что ты так нервничаешь? Можно красками раскрасить.
— А вдруг не понравится? И Васе скажут, что его папа плохо нарисовал? Он же расстроится.
— Знаешь, тут только два варианта. Или к нам больше не обратятся, или ты будешь рисовать стенгазеты до пятого класса.
— Смотри, какой я шрифт придумал.
— Да, замечательно. Только букву «А» по-другому нарисуй.
— Ты ничего не понимаешь. Это же в стилистике «Нью-Йоркера» шестидесятых годов.
— А-а-а. Так учительнице и передать?
