Когда стемнело и мадам Помфри отправилась отдыхать, Валькери села на кровати, свесив ноги, и внимательно осмотрела правую руку, безжизненно висящую, словно резиновая перчат-ка.
— Люди, — недовольно пробормотала она и закрыла глаза.
Её окружило голубоватое сияние, исчезнувшее спустя мгновение. Вал открыла глаза и снова оглядела руку, затем приподняла её и пошевелила пальцами. Рука выглядела так, словно никогда и не была сломана.
— Так-то лучше, — удовлетворённо произнесла Пэнтекуин и снова улеглась.
Она закрыла глаза и погрузилась в чуткий сон — сон дикого зверя.
Глава 12
Драко очнулся и открыл глаза. Вначале он ничего не понял — вокруг была кромешная тьма. «Я в госпитале» — внезапно сообразил Драко. «Но почему?»
Воспоминания медленно возвращались к нему. Он вспомнил матч, свой полёт за снитчем, затем удар, сбросивший его с метлы. «Я упал», — сообразил Драко. — «Меня сбил бладжер.»
Внезапно страшная мысль появилась в его сознании.
«Мы проиграли матч!» — с ужасом подумал он.
Драко резко сел на кровати и, не удержавшись, вскрикнул от острой боли, пронзившей его голову. Цветные круги поплыли у него перед глазами. Он обхватил виски руками, закрыл глаза и застонал.
— Так больно? — раздался негромкий сочувствующий голос.
Голос, который он жаждал услышать больше всех звуков на свете. Валькери.
Он сделал над собой усилие и открыл глаза. Сквозь пелену боли он увидел освещённый слабым огнём силуэт, приближающийся к нему.
Драко сморгнул и опустил руки. Фигура обрела чёткость — это и вправду была Пэнтекуин. Длинные волосы, во время матча скрученные в пучок, сейчас рассыпались по её плечам. Она была одета, как и Драко, в нелепую полосатую больничную пижаму — но на ней этот странный наряд смотрелся лучше, чем роскошное платье на других девушках. На её ладони подрагивал багровый язычок пламени. Она подошла к столу, стоявшему рядом с кроватью, и зажгла свечу. Затем она повернулась к нему. На её лице читалось сострадание.
— Тебе совсем плохо? — её мягкий тихий голос заставил сердце Драко забиться быстрее.
— Терпеть можно, — прохрипел он, на секунду вновь зажмуриваясь: каждое слово отзывалось в его голове колокольным звоном.
Девушка приблизилась к нему и присела на край кровати.
— Я попробую помочь, — сказала она. — Отец научил меня целительной магии.
Она мягко обхватила руками его голову. Пальцы её были приятно прохладными. Она сосре-доточилась — и Драко замер, чувствуя, как боль покидает его, исчезая с каждой секундой.
— Тебе лучше? — спросила Валькери.
— Намного, — удивлённо прошептал Драко. — Это просто чудо какое-то.
— Конечно, ведь магия — это всегда чудо, — слегка улыбнувшись, произнесла она.
— Почему ты помогаешь мне? — спросил Драко. — Я же слизеринец, а ты из Гриффиндора!
— Ваша вражда меня не касается, — мягко, точно говоря с ребёнком, возразила Валькери.
Драко посмотрел ей в глаза. Они были невероятно тёмными, точно вода в озере в Малфой-парк. В них отражался слабый огонёк свечи, и Драко почувствовал, что его словно затягивает в глубину этих бездонных глаз. От Валькери исходил слабый терпковатый аромат каких-то экзотических цветов. Не совсем владея собой, он потянулся к Пэнтекуин и поцеловал её. Он ждал, что она возмутится и оттолкнёт его — но, к его удивлению, она ответила на его поцелуй. Их дыхания смешались в одно; Валькери обняла его за шею, запустив пальцы ему в волосы; руки Драко скользнули по её спине, они прижались ближе друг к другу…
Их поцелуй становился всё более страстным. Драко почувствовал, что с трудом контролирует себя. Он оторвался от губ Пэнтекуин и со странным всхлипом втянул воздух.
— В чём дело, Драко? — её немного хриплый голос сводил его с ума.
— Я не могу, Валькери, — прошептал он, не смотря ей в лицо, — я не должен… Мой отец всегда говорил, что Малфои не должны любить или иметь привязанности — это делает их слабыми. А я… я люблю тебя, Вал, и это сильнее меня — я не могу противиться этому чувству, оно слишком велико…
Драко говорил всё тише и тише, а под конец и вовсе умолк. Пэнтекуин тоже молчала — он не мог решиться и взглянуть на неё. И когда молчание
