Но все началось с криков – за ними последовали запахи.
А потом все выкристаллизовалось в видение, а точнее – в натуральный бред сумасшедшего.
Он слышал стоны, видел изможденных людей, корчащихся, с почерневшими лицами и распухшими бубонами на шее и под мышками. Город погибал от оспы или от чумы – болезней Старого Света.
Стив ощущал вонь плавящегося асфальта, видел бочки со смолой, которые зажигали на углах улиц в попытке очистить воздух от миазмов. А всем заправлял Пит Вандермеер. Сосед даже обзавелся факелом: тот был сделан из джинсов Levi’s, пропитанных бензином и намотанных на ручку швабры Rubbermaid. На фасады покинутых зданий привязывали пучки соломы, чтобы обозначить, где конкретно поселилась зараза. Церковь Пречистого Мета пылала. За ее витражными окнами виднелись больные и мертвые – и все они кричали. Лица горожан превратились в раззявленные маски греческой трагедии.
И тогда Стив отвернулся.
Даже в видении он не желал признавать тот факт, что его друзья и сограждане погибали у него на глазах.
И он видел Катерину. Она не шевелилась и молча взирала на горожан.
А абсурд нарастал. На городской площади материализовались все дети Блэк Спринг. Они были плотно замотаны в белые коконы, связанные между собой в огромную сеть из туго натянутых простыней. Высокое сооружение, устремленное в небо, имело форму выпуклого конуса, похожего на женскую грудь. Через ткань просвечивали розовощекие лица. Как ни странно, но все четыреста детей оказались целы и невредимы, вот только в их остекленевших глазах застыло мечтательное выражение.
Но настоящее испытание постигло их родителей, которые шумели, стоя у подножия величественной башни и держа друг друга за руки. Стив почему-то сразу понял, что если хоть кто-то из них не выдержит и бросится к своему спеленутому чаду, то конструкция обрушится и погребет под собой остальных.
А на самом верху груди была Катерина, будто благословенный сосок, изливающий из серебряного кувшина теплое молоко. Оно стекало по сторонам конструкции, как струи идеального фонтана, и сотни жадных детских языков слизывали его сквозь полотно.
Она щадит детей, подумал Стив, и в его воспаленном мозгу появилась новая мысль.
Неужто взрослые до сих пор слепы? Господи, не дай им разрушить это – ведь Катерина щадит чужих детей!
Но из каких глубин выплыл столь гротескный образ? В самых смелых фантазиях он никогда не представлял себе такого зловещего безумия в сочетании с настолько нелогичной, но естественной красотой. Стив возлежал там, затаив дыхание и глядя на происходящее как на чудо.
Но вскоре видение изменилось – и на вершине конструкции оказалась абсолютно нагая Гризельда Хольст. Толстая и мясистая хозяйка лавки возвышалась над взрослыми горожанами Блэк Спринг и кормила их запеленутых отроков, одновременно производя на свет пищу. Из ее матки, будто послед, извергались бесконечные потоки паштета. Они стекали вниз, марая идеально чистые простыни и впитываясь во все коконы с запеленутыми детьми.
Мне это привиделось, ужаснулся Стив, это нереально. И, вообще, хватит с меня галлюцинаций!
Еще минута, и я очнусь, обязательно очнусь.
Картина вновь задрожала, и на вершине пирамиды возникла Катерина. Хотя, вероятно, она никуда и не уходила…
И тут Стив сообразил, что горожане всегда видели ее именно такой, какой хотели видеть, – злющей, уродливой, жестокой ведьмой. Они не принимали от нее подношений и не замечали, что она жалеет их детей.
Они намеревались уничтожить ведьму.
Метко брошенный камень попал в лоб Гризельде-Катерине и разрезал сосок, как нож-резак. Она начала падать навзничь, размахивая руками, – и вскоре рухнула в паутину из простыней. Раздался звонкий щелчок, словно лопнула струна контрабаса, и детей выбросило из пеленок. А спустя секунду обрушилось и все сооружение, прекрасное в своем совершенстве. Четыре сотни тел взлетели вверх, как от выстрела из катапульты. Стив разинул рот, услышав отчаянные крики и плач.
Родители провалили тест, и теперь их дети сыпались на землю градом. Трещали сломанные кости, а взрослые по-звериному выли, вторя детским стонам.
Даже в своем припадке Стив понимал, что от этого зрелища можно свихнуться по-настоящему.
Когда образ истаял в воздухе, Стив погрузился в беспамятство.
Осталась лишь слабая уверенность в том, что исход страданий был в его власти.
Деревья расступились, небо стало сине-черным, по нему плыли редкие алые облачка. Со странным ощущением дежавю Стив осознал, где он находится. У колючей проволоки, которая отгораживала тропу от заиндевевших пастбищ на склоне Акерманс Корнер.
Здесь всегда пас овец Джон Бланшар. Но сейчас пейзаж выглядел мертвым. С трех сторон высился лес Хайленд Вудс, а внизу раскинулся Блэк Спринг, скрытый от Стива перевалом. Дальше на юго-востоке начиналась долина Гудзона, и Стив различил вдали огни Форт-Монтгомери и Пикскилла.
Где-то там сотни других семей уже празднуют Рождество: сидят себе за праздничным столом или греются у камина, меланхолично подумал Стив.
Городки в долине выглядели как экзотические дальние страны, заманчивые, но недостижимые.
