Возмездие

До вокзала, а потом, устраиваясь в купе, тоже не разговаривали. Когда поезд тронулся, я легла на нижнюю полку и закрыла глаза.

Влажное белье приятно холодило затылок. Было замечательно ни о чем не думать – покачиваться в такт перестуку, мерно забываться под этот нерушимый ритм.

Не размышлять о том, что я только что сделала.

Продажная, мстительная сука, я ведь убила его.

Убила.

Перед глазами, даже с закрытыми веками, плавали разноцветные пятна.

Затошнило.

Третий забарабанил по столику пальцами, чем отвлек меня от ощущения подступающей к горлу желчи. Через минуту я стала раздражаться и приготовилась разразиться руганью, поэтому рефлекторно сглатывала горечь обратно в желудок.

- Хватит, - не выдержала, когда он забарабанил какой-то узнаваемый ритм, напомнивший мне «Кукушку» Цоя. – Ты мешаешь мне спать.

- Да? – поднял брови Артем.

Я не видела его, но по голосу, интонации, точно знала, что сделал он именно так.

- Если не ясно, то я жду хотя бы каких-то объяснений. Мы притащились сюда – черт знает куда, в забытый богом городок, чтобы ты что – зашла к мужу повидаться? Напомнить тебе, что должна была сделать? – с каждым сказанным словом, Третий начинал злиться все больше.

- Отвяжись, - подскочила я на полке, чуть не протаранив лбом верхнюю. – Я сделала.

- В самом деле?

- Да!

- Что-то я не заметил.

- Слушай внимательно и хорошенько пораскинь мозгами, ладно? – издевательски начала я. – Все элементарно Ватсон, проще простого! У Вадима на кухне большая коллекция вин. Его любимое – страшная сладкая гадость, которую никто больше не пьет. От этого вина задница слипается, столько в нем сахара, но муж употребляет его регулярно – каждую пятницу, три бокала за присест. Так вот, в аптеке был куплен шприц и средство для гипотоников, которое быстро, в разы повышает давление. Сейчас препарат – в ополовиненной бутылке. Весь, до капли.

- Все гениальное – просто, - кивнул Третий и посмотрел внимательно, будто впервые увидел.

- Сегодня вторник, так что до пятницы порядком времени, и алиби, если потребуется, мы обеспечим, - я отвернулась, переведя взгляд на свои руки.

Они дрожали.

- Думаю, никто никого подозревать не будет. Подумай сама: мужчина за тридцать, трудоголик, изрядная доля спиртного, скачок давления, препарат, скорее всего, растворится в крови. Даже разбираться не станут, - Третий почесал бровь и сказал: - умно.

Ответить мне было нечего, поэтому я промолчала.

***

В воскресенье вечером позвонила Марина. В самом звонке не было ничего странного – обычно в это время мы и созванивались, но едва из ноутбука послышалось веселое «бульканье», сердце натурально провалилось куда-то вниз.

Всю неделю я мучилась кошмарами – снилось всякое: то, как жили с Вадимом, как расстались. Одна часть сознания извелась, не единожды пожалела, что пошла на поводу у Третьего, другая смиренно ожидала известий.

Артем, чувствующий мое настроение, на удивление был покладист, не донимал больше обычного, оставляя за мной расширенную зону комфорта. На такое благодушие я еще больше злилась – не то чтобы винила его целиком и полностью, нет, скорее, он раздражал спокойствием, которым я похвастать никак не могла.

Марина выглядела скучной, сонной. Под глазами залегли тени, кожа будто потускнела, хотя, вполне возможно, это был огрех освещения.

- Привет, - улыбнулась я, с трудом разжав онемевшие враз лицевые мышцы.

- Привет, Златка, - кивнула подруга.

Она опустила глаза и уже тогда я всё поняла. Что-то внутри оборвалось, стремительно полетело вниз, а потом разбилось на мелкие осколки. Было ли это «что-то» сердцем, совестью, чувством вины, не знаю.

- Что случилось? - спросила, ощущая, как от лицедейства к горлу подступает горечь.