это будет Ее победа. Уничтожение всего церковного строя, разгром вселенской Церкви будет предварением воскресения вселенной; рассеяние Церкви в видимом мире будет предварением собрания всей вселенной в Царстве Божьем.
62. Весь путь нашего исследования есть постепенное припоминание рая, есть пробуждение от темного сна, есть восхождение на гору умозрения, откуда издали можно различать очертания Небесного Иерусалима.
Мир говорит нам, христианам: забудьте ваш рай, бросьте пустые мечты о каком-то невидимом граде. Всеми силами добиваются, чтобы мы забыли Его, высмеивают Его как царство скуки, глубокомысленно объясняют историко-генетическим методом, как и откуда произошло это странное учение. Но мы, христиане, помним, мы невольно вспоминаем и на протяжении сотни лет запечатлеваем свои воспоминания то в архитектуре, то в философии, вообще во всех отраслях творчества; а святые, всецело последовавшие Христу, помнят еще яснее, без творческих исканий и мучительных припоминаний: «Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя».
Мы помним то, чего мир не помнит. Не помнят ни историки, ни геологи, ни астрономы, ни даже оккультисты-ясновидцы. И все они согласно уверяют нас, что мы обманываемся, что мы неверно поняли Евангелие, что мы ушли в область беспочвенной фантазии. Но мы не можем, не смеем забыть. Мы даже согласны, что мы причастны фантазии, но не нашей, а той первичной фантазии, которой Премудрость Божья начертала образ идеального мира, не осуществленного по нашей вине. Да, мы согласимся, что есть у нас и мечты еще не осуществленные, но это не наши мечты, а божественные замыслы. И мы ждем дня, когда они осуществятся. Мы ждем преображения мира и, мысленно созерцая небесный град, говорим вместе с духовидцем: «Ей, гряди, Господи Иисусе».
Заключение
Глава 1. Обзор исследования
1. Исследование окончено. Намерение, с коим оно было начато — учесть свои богатства знания, разделить свет и мрак, если нельзя рассеять мрак, по крайней мере указать ему определенное место в знании о сущем, чтобы найти путь ко вселенскому спасению — исполнено. Там, где размышление, опирающееся на наблюдения, не могло дать знания, найден путь действенного постижения предмета. Таким образом разграничено ведомое и неведомое. Осознаны скрытые аксиомы, на которые опирается мышление человека в области природы, нравственности, истории и религии. Тайны, непостижимые для философского размышления, указаны как предмет динамического постижения.
2. Я начал с обозрения вселенной, которая существует, ибо именно она подлежит спасению, и нужно прежде всего иметь достаточное знание о ней. Деятельность человеческая, направленная на познание природы, называется наукой. Я узнал, что наука, как только систематизирующая деятельность, не дает знания о мире. Она не дает даже подлинно общего, несмотря на свои склонности к обобщениям, за исключением схем. Истинно общее, которое и есть подлинное начало системности природы, открывается противоположным ходом мысли: углублением в каждое существо через внимание ему. Это углубление названо было поэтическим. Оно то в отличие от схематически-систематизирующего мышления открывает сущность всякого предмета. Оно открывает неповторимо личное, и оно же в глубине личного открывает общее — родовое, и наконец даже наиобщее: Бога, как Перво-Силу.
Поэтическое знание есть не отмена научного, а высшее совершенство его. Поэтическое знание не беднее, а богаче научного. Истинное знание о природе ценит систематизацию, но именно потому, что она облегчает интуитивное постижение частного. Таким образом, поэтическое знание о природе означает точное, ясное, систематическое и вместе с тем заостренно индивидуализированное знание, систему проникновений.
Я рассмотрел нынешнее состояние вселенной и увидал, что она слагается из множества живых существ, постигающих друг друга через интуитивное мышление и символическое представление. Я узнал, что их борьба друг с другом, их жажда могущества и есть источник страдания вселенной.
В строе вселенной перемешаны свет и мрак. Символика чувств может служить и проникновению в тайны существ, и вражде их. Достойное вечности бытие в ней смешано со случайным и недобрым.
Далее я стал исследовать задачу о том, как возможно бытие вселенной в одном только свете, в радости без страдания. Я поставил вопрос, как возможно блаженное бытие вселенной, или иначе — ее спасение. Сама природа не могла сказать об этом ничего, но ответ дали силы нравственности. В них я открыл аксиоматику вселенских норм бытия. Через этику я установил образ блаженного бытия вообще, а через эстетику нашел ряд конкретных примеров такого бытия. Постижение норм предметов и есть собственно философское знание. Это даже не столько знание, сколько дерзновение, ибо нормы эти не осуществлены в доступном научному знанию мире. Никакими методами систематизации поэтического проникновения в жизнь существующей вселенной они не могут быть открыты. В оправдание этих норм не может быть приведено никаких доказательств, кроме их художественной и моральной убедительности. К
