1. Самобытность русской государственности, не поддающаяся элиминации даже после длительных и массированных включений иностранных управленческих и конституционных форм. Для русского права всегда была исключительно важной связь с государством. Необходимо исследовать природу целостности права и государства в российской правовой культуре, не стремясь втиснуться каждый раз в «естественно-правовой» шаблон с его противопоставлением феноменов «позитивного» и «разумного». Для русско-славянской государственности в ее исходной традиции характерны деперсонализация власти, народность, «земскость», внеклассовая и внесословная социальность (соборность). Славянскому государственному типу абсолютно чужды политическое разделение, индивидуализм и персонализм как формы правления (абсолютизм, президентство, иные формы политического харизматизма), ведущие к возникновению фактора катастрофичности и подрыву традиционного уклада государственности.
2. Особые условия экономического прогресса, для которого характерна опора на коллективные формы хозяйствования: крестьянскую общину, артель, сельскохозяйственный кооператив, глубоко нравственные формы доверия в сфере предпринимательства – которые основывались на специфической трудовой этике, взаимопомощи, трудовой демократии, традициях местного самоуправления.
3. Формирование особого типа социального статуса личности, для которого свойственно преобладание коллективистских элементов правосознания и нежесткость линий дифференциации личности и социального государства. В этой черте нет, скорее всего, ничего упречного, и попытки повесить на нее соответствующий ярлык напоминают стремление бороться с самой жизнью. Нужно раскрыть природу этой особенности соотношения личности и государства в российской правовой традиции и обратить ее на службу человеку.
4. Тесная связь традиционной основы права и государства со спецификой православной ветви христианства с ее акцентами не на мирском жизнепонимании Бога и человека (католицизм) и тем более благословении стяжательства (протестантизм), а на духовной жизни человека с соответствующими этическими нормами (нестяжание, благочестие и т. д.). Специфику российской правовой традиции, правового стиля российского юридического уклада необходимо целенаправленно развивать.
Принципиальным вопросом для достижения внутренней адекватности правовой системы России является проблема интеграции советской правовой культуры. Причины гигантского обвала в нынешней правовом сознании граждан России с его пресловутым «правовым нигилизмом» коренятся в неспособности страны сохранить принципиальные для правосознания народа несущие конструкции советского права: его социальность, коллектитвизм, трудовую этику, человечность и ответственность, с соответсвующим юридическим стилем законодательства и правовых учреждений. Иной стилистической формы для современного рыночного правопорядка России и других родственных по культуре стран, нет и не будет. Разрыв преемственности исторической традиции здесь – через диффамацию архетипов и символов культуры советского права – настоящая трагедия для русской правовой идентичности – цитадели восточно-европейской правовой ментальности. По юридической стилистике и исторической традиции для России – славянская правовая семья – это та же самая семья социалистического права, но только изменившая (не надо преувеличивать масштабов этих изменений) принципы государственного регулирования в экономике.
5. Для российской (славянской) юридической традиции характерны антирационализм, антиформализм правового мышления, нравственная слитность права и морали, невозможность их раздельного существования, господство архетипов народного правосудия, отсутствия автономии профессиональной юридической корпорации. В этом смысле русская правовая культура отрицает легализм и пуританизм западно-европейской правовой культуры. Все эти черты создают неповторимый стиль законодательства, для которого противопоказаны излишняя регламентация, законодательная массированность в пользу субсидиарности, экономности, альтернативности и компактности правового регулирования.
Стилистика российского правового архетипа диктует своеобразные подходы к устройству правосудия и судопроизводства: состязательный процесс в его романо-германском и, тем более, англо-американском виде абсолютно неадекватен славянскому правосознанию: в русском представлении судить справедливо, значит решать не только «по делу», но и «по человеку», то есть с учетом личного положения сторон, и вынести такое решение, «чтобы никому не было обидно»; поэтому волостные суды в России, – писал И.Г. Оршанский, – стремились заканчивать гражданские дела миром, поскольку «мировая сделка есть единственно нормальный исход процесса по народным понятиям»[618].
Что касается таких элементов юридического стиля как источники (формы) права, его институты и иные конструкты, в том числе процессуальные, которые через Византию (Восточно-Римскую империю) русская правовая культура унаследовала от римского права, то это говорит о глубокой культурной родственности западной и восточной европейских юридических традиций в сфере технико-правовых средств выражения своих духовных концептов. Однако и здесь, как и в случае с другими странами, испытавшими сильное влияние западно-европейского права, как, скажем, Японией, римский юридический дух не смог до сих пор элиминировать традиционное правосознание в России. Многие из этих римско-византийских средств в принципе индифферентны к специфике культурной традиции и являются внешней, универсальной частью общего мирового прогресса права.
Русское право, таким образом, через право римо-византийско-греческое таким, своего рода, «кружным путем» исторически вошло в соприкосновение с романо-германской (в данном случае не принципиально ее разделение) правовой семьей и эти два течения европейской (евроазиатской) правовой культуры «обречены» на совместную, но каждая – самостоятельную жизнь, создавая друг для друга замечательные инновационные альтернативы развития.
В этой связи как курьез следует расценить арифметические подсчеты американского профессора К. Осакве пунктов «готовности» России «в члены» западного романо-германского права: он сформулировал 6 пунктов «требований» к вступающим в эту правовую семью и подсчитал, что российское право выполняет, по его мнению, из них лишь два с половиной и поэтому не может сейчас «вступить» в семью романо-германского права. Чтобы удовлетворять,
