Кейт потащила его через лес. Жар окружал его и растекался по ее коже там, где она держалась за его рукав.
– Миллионы крохотных огоньков в небе, и так много темноты между ними. Так много темноты. И безу… – Он оборвал себя и замедлил шаг. – Нет!
– Что еще?
Август вырвался и схватился за голову.
– Нет, нет, нет! – взмолился он, падая на колени. – Гнев, безумие, радость, я не хочу продолжать!
– Давай, Август, – прошептала Кейт, присев рядом. – Мы почти пришли.
Но он уже не мог остановиться. Кейт ощущала, как мучительное беспокойство исходит от него и передается ей. Губы Августа шевелились, и она разобрала бесконечно повторяющуюся фразу.
– Все в порядке. Все в порядке. Все в порядке.
Кейт обхватила его за талию, чтобы помочь подняться. Его рубашка была влажной, наверное от пота, но остальная одежда оказалась сухой. Посмотрев на свою руку, Кейт обнаружила, что ее пальцы испачканы в чем-то черном.
– Август, – произнесла она. – По-моему, у тебя кровотечение.
Август изумленно посмотрел на себя, но даже не шевельнулся. Кейт задрала его рубашку. Пуля сорвала кожу с его ребер. Август потрогал свой бок и уставился на пятно подсыхающей крови на ладони, как на что-то чуждое. Безрассудная улыбка исчезла, и внезапно он показался Кейт печальным, испуганным и хрупким.
– Нет, – выдохнул он. – Это неправильно.
Что случилось?
Сунаи полагается быть неуязвимыми.
«Неуязвимых не бывает».
Должно быть, голод отнял у него силы.
– Пойдем, Август, – сказала Кейт, пытаясь помочь ему встать, но он потянул ее за собой.
Ее колени утонули во мху. Его пальцы впились в ее плечо. Теперь Август дрожал. Недолговечная эйфория истаяла в воздухе. Слезы текли по его лицу и испарялись, не достигнув подбородка.
– Кейт, – всхлипнул он. – Мне нельзя за край! Не дай мне упасть! – У него перехватило дыхание. – Я не могу, я не могу обратно во тьму, я держался за каждый кусочек, и если я их отпущу, то не вернусь, я не хочу исчезать…
– Ладно, Август, – твердо произнесла Кейт. – Я не дам тебе упасть.
Он уткнулся пылающим лбом ей в шею.
– Пожалуйста, – зашептал он. – Пообещай мне.
Она погладила его по волосам.
– Обещаю, Август.
Они столько пережили. Они доберутся до дома. Он перестанет гореть. Они возьмут деньги из сейфа. И машину из гаража. Они поедут и найдут что- нибудь – кого-нибудь, – чтобы он поел.
– Держись за меня, – вымолвила она и встала. – Держись за меня.
Жар покалывал ее пальцы – сперва это было приятно, потом больно, но Кейт не отпустила его руку.
И они действительно добрались до дома.
Гравий хрустел под ее ногами, пока Кейт наполовину вела, наполовину тащила Августа через поле, мимо заросшей подъездной дорожки, к крыльцу. Синяя краска на входной двери облупилась, сад одичал, а оконную створку затянула паутина, но во всем прочем домик не изменился.
«Как фотография», – подумала Кейт.
Края обтрепались, цвет поблек, но сама картинка все та же.
Август плюхнулся на ступеньки, а Кейт пробралась сквозь заросли к водосточной трубе. Там была спрятана магнитная коробочка с ключом. Кейт могла вышибить дверь, если понадобится, но та была крепкой, и Кейт не радовала мысль, что именно ей придется ее сломать.
– Расскажи мне что-нибудь, – попросил Август, как сама Кейт, еще тогда, в машине.
Дыхание его было хриплым и прерывистым.
– Например? – отозвалась Кейт, повторяя его ответ.
– Не знаю, – прошептал он и всхлипнул то ли от горя, то ли боли. Он сжался. Футляр скрипки соскользнул у него с плеча и упал на ступеньки. – Я… хотел… быть сильным.
Кейт отыскала коробочку и открыла ее. У нее так дрожали пальцы, что она выронила металлический ключ – и в итоге была вынуждена искать его в траве.
– Суть не в силе, Август, а в потребности. В том, кто ты есть.
