Кейт улыбнулась и встала.
Десять минут спустя Кейт сидела в кабинете школьного психолога. Не за то, что насмехалась над преподавателем, а за то, что сломала ему ключицу. Но она не хотела навредить ему – по крайней мере, не столь сильно.
К сожалению, ему не хватило ловкости и равновесия.
– Мисс Харкер, – изрек психолог, кругленький дядечка по имени доктор Ландри, в очках и с намечающейся лысиной. – Здесь, в Колтоне, мы стараемся создать безопасную среду обучения.
Опять они за свое!
– Мы не терпим никаких проявлений насилия.
Кейт подавила смешок. Ландри поджал губы. Кейт кашлянула.
– Я посетила урок самообороны согласно расписанию, – парировала она. – И преподаватель сам пригласил меня поучаствовать.
– Вас попросили продемонстрировать оборонительный прием, и вы случайно сломали ему ключицу?
– Именно так.
Ландри вздохнул.
– Я изучил ваше личное дело, мисс Харкер. Это не единственный инцидент.
Кейт выпрямилась, ожидая, что сейчас он зачитает список ее прегрешений, как прокуроры делают в кино, но доктор Ландри поступил по-другому. Он снял очки и принялся их протирать.
– Как вы думаете, в чем источник вашей агрессии? – спросил он.
Кейт прищурилась.
– Вы шутите?
Но Ландри не походил на шутника. Психолог казался болезненно искренним. Он открыл ящик стола и вытащил из него флакон с белыми таблетками.
Кейт прикусила губу.
– От чего они?
– От тревожности.
Кейт подобралась. Может, она ссутулилась или на миг скривилась?
– Я не страдаю тревожностью, – чопорно произнесла она.
Ландри бросил на нее понимающий взгляд.
– Мисс Харкер, вы барабаните пальцами по колену с того самого момента, как сели на стул. – Кейт прижала пальцы к ноге. – Вы напряжены. Раздражительны. Вы всегда настороже и держитесь на расстоянии от учеников и преподавателей.
Кейт улыбнулась доктору Ландри ледяной улыбкой.
– Я живу в мире, где у теней есть острые клыки. В такой среде нельзя расслабляться.
– Я знаю, кто ваш отец…
– Это известно всем и каждому.
– …и я читал про вашу мать. Про тот несчастный случай.
В памяти Кейт всплыло лицо матери, освещенное фарами надвигающегося автомобиля, огромные карие глаза, визг шин, скрежет металла… Кейт вогнала ногти в ткань брюк, борясь с искушением подставить доктору глухое ухо – пусть талдычит в него.
– И что?
– Вам очень трудно. Вы пережили такую потерю и находитесь в так называемой стадии отчуждения. Вы замкнулись, а новая школа только усилила ваш душевный дискомфорт. Я полагаю, вы испытываете просто невероятный стресс. – Он кивнул на таблетки. – Вы не обязаны их принимать, но возьмите их с собой. Они менее вредоносны, чем сигареты… вдруг они вам пригодятся?
Кейт посмотрела на флакон. Кстати, сколько учеников сидят на таблетках? А сколько жителей Северного города? Может, медикаментозное спокойствие удерживает их от вспышек насилия и помогает им притворяться, будто мир безопасен? Сладко ли они спят в своих кроватях?
Кейт нахмурилась и взяла флакон со стола. Она сомневалась в эффективности препарата, но если благодаря этому жесту добряк Ландри от нее отцепится, а инцидент не попадет в протокол школьного делопроизводства (а значит, отцовский радар его не засечет), оно того стоит.
– Я свободна? – спросила она.
Ландри кивнул, и Кейт выскользнула в коридор.
Она потрясла флакон в руке, потом посмотрела на таблетки и заколебалась.
«Где ты?» – спросила она себя.
Вдалеке. Цельная. В здравом уме. Счастливая. Десяток различных Кейт с десятком различных жизней, но ни одной из них она не живет. Она должна находиться в И-Сити. Она должна быть сильной. А если доктор Ландри обнаружил ее слабые места, их может углядеть и отец.
