– Лори уплатила долг Джени. Во всяком случае, его часть.
– Зачем? – Бинни смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Вы что, чокнутая?
– Очень даже может быть, – шепчу я себе под нос, а уже более громким голосом произношу: – Ты можешь отвезти меня на железнодорожный вокзал в Ашфорде? Мне нужно встретиться со своей дочерью. Это вопрос… э-э…
– …времени, – договаривает за меня Сол.
Я собиралась сказать «жизни или смерти», но не смогла выдавить из себя такие слова.
– Времени, – соглашаюсь я. – Пожалуйста. Мне очень нужно.
Бинни рассматривает меня в зеркало заднего вида.
– Хорошо, – в конце концов говорит она. – Я отвезу вас в Ашфорд. – Она снова впивается в меня взглядом. – Ради Джени, – добавляет она на тот случай, если я вдруг неправильно истолковала ее великодушие.
– Спасибо, – киваю я и откидываюсь на спинку сиденья.
Кто, интересно, эта Джени, ради которой я отдала свое кольцо и которая имеет такое значение для Сола и для этой вот странной сердитой девушки? Кем бы она ни была, они оба ее очень любят.
– У тебя есть сигарета? – спрашивает Бинни у Сола.
Он достает из серебристой пачки сигарету «Ламберт энд Батлер», закуривает ее и передает Бинни. Та слегка расслабляется: ее лицо становится уже не таким напряженным, как прежде.
– Ну, и что сказал Дин? – вздыхает она.
– Немного. – Лицо Сола бледнеет. – Просто… Не переживай пока по этому поводу.
Он закрывает второй глаз.
– Тебе нужно в больницу, Сол, – говорю я.
Он в ответ лишь бурчит что-то нечленораздельное.
Я хочу, чтобы автомобиль как можно быстрее двигался вперед. Хочу, чтобы Солу стало лучше. Я много раз подряд сжимаю свои ладони в кулаки и разжимаю их, пока они не становятся влажными от пота.
На окраине Ашфорда я одновременно замечаю и указатель железнодорожного вокзала, и указатель больницы, чувствуя при этом, как в кровь вбрасывается адреналин, но в то же время – и огромную волну облегчения.
– Нам нужно отвезти Сола в больницу, – говорю я Бинни.
Он сейчас спит, дыша с влажными хрипами.
– Он не захочет туда ехать.
– Ну и что? – Вообще-то единственный по-настоящему взрослый человек в этой машине – это я. Эти двое – еще, можно сказать, малыши. – Он в скверном состоянии. Тот мужчина бил его ногами.
Бинни смотрит на Сола.
– Ладно, – в конце концов соглашается она. – Возможно, вы правы.
Интересно, думает ли она сейчас об этой таинственной Джени? Она поворачивает налево и движется в соответствии с дорожными указателями по направлению к больнице имени Уильяма Гарвея.
Я подаюсь вперед и аккуратно вынимаю телефон из его руки с татуировкой
– Вы можете отвести его туда? – спрашивает она. – Я не люблю такие места.
Я собираюсь сказать, что предпочла бы, чтобы его отвела она, но затем смотрю на Сола и осознаю, что сделать это следует мне. Он ведь мой товарищ: он, как сейчас принято говорить, прикрыл меня со спины. Он – на моей стороне.
– Я заеду за ним сюда, – говорит она. – Обещаю.
Выбравшись из автомобиля, я открываю дверцу возле переднего пассажирского сиденья.
– Сол, – тихонько бужу я его, – я сейчас отведу тебя в больницу. Мне нужно побыстрее попасть на вокзал. Ты понимаешь, да?
Он смотрит на меня здоровым глазом. У него нет сил на то, чтобы спорить. Я чувствую, как во мне нарастает беспокойство. Господи, сделай так, чтобы его раны не оказались серьезными!
– С тобой все будет в порядке, – говорю я таким бодрым голосом, на какой только способна. – Бинни за тобой заедет.
Я помогаю ему выбраться из автомобиля. Мы идем под большим красным указателем. Я думаю об Эмили. Думаю о том, что всего лишь двенадцать часов назад я улизнула из больницы где-то в Девоне. Затем я пытаюсь об этом забыть.
Я сосредотачиваюсь на текущем моменте.
– Я занесла в твой мобильный номера своих телефонов. – Я вкладываю его телефон Солу в руку. – Оба номера. Напишешь мне текстовое сообщение?
