Слово «чай» Ральф знал, поэтому энергично закивал, чем вызвал новую улыбку у Алевтины. Она нарезала хлеб, сделала бутерброды с колбасой, и они начали трапезничать.
Ральф знал не более двух-трех десятков русских слов, однако у них как-то получалось вполне сносно общаться.
Алевтина спросила, где Ральф служит.
Тот немного подумал и ответил:
— Штаб, документ.
Ральф осведомился про ее родителей, мол, где они, что делают.
И Алевтина ответила:
— Работали на заводе, сейчас в эвакуации.
Херманн кивал, явно понимая, о чем идет речь. Словом, поговорили кое-как.
Когда они прощались, Ральф спросил:
— Можно мне еще к вам приходить?
Алевтина неожиданно для самой себя ответила:
— Можно.
Алевтина никак не могла ожидать от себя такого, что станет думать о немце, вступившемся за нее подле сквера, и даже дожидаться его прихода. А Херманн обманывал девичьи надежды, как назло не приходил. Вот уже целых два дня!
Ральф Херманн появился только на третий день после своего первого визита. Он опять был с огромным бумажным пакетом в руках.
Алевтина удивлялась самой себе, но все еще злилась на него за то, что он так долго не приходил. Ее так и подмывало поругаться с ним.
Немец почувствовал ее отстраненность и принялся лопотать что-то по-своему, как-то оправдывать свое отсутствие. Однако Алевтина ничего из этого не поняла.
Потом они снова пили чай с бутербродами. Девушка щедро насыпала в кружки сахар, принесенный Ральфом в кулечке.
Немец продолжал без умолку что-то тараторить, а потом как бы нечаянно, в разговоре, положил свою ладонь на руку Алевтины. Она не отняла ее, не дернулась.
Когда они расставались, Ральф робко обнял ее. Алевтина стояла, опустив руки, и боялась посмотреть ему в глаза. Его объятия были ей приятны. Когда они закончились, она пожалела, что это продолжалось так недолго.
О Ральфе она не рассказывала никому. То, что с ней происходило, было только ее делом. Личным. Не подлежащим ни обсуждению, ни одобрению. Советов насчет того, как поступать дальше, она тоже ни у кого не спрашивала.
А немецкий ефрейтор теперь стал приходить едва ли не каждый день. Он всегда приносил с собой какой-нибудь подарок. Потом они пили чай и говорили. Смысл сказанного и того, о чем они пока молчали, становился все более понятен им обоим.
Они поцеловались на четырнадцатый день после того памятного случая у сквера, расположенного неподалеку от Спасо-Преображенского собора. У Алевтины от долгого поцелуя вдруг закружилась голова, земля стала уходить из-под ног. Если бы Ральф не подхватил ее на руки, то она просто повалилась бы на пол.
Ральф продолжал неистово целовать ее в щеки, в лоб, в шею. Он понес Алевтину на кровать, бережно положил ее поверх одеяла и впился в приоткрытые девичьи губы. Одной рукой он ласкал ее груди, соски на которых были набухшими и крепкими. Другая бесстыдно скользила от колена по бедру, поднималась все выше и выше.
Алевтина прикрыла глаза и застонала от сладкой неги, нахлынувшей на нее. Когда рука Ральфа легла на низ живота, тело девушки стало невесомым. Горячая волна накрыла ее с головой.
Глава 6. Сумы теперь наши!
Пятого августа сорок третьего года сто шестьдесят седьмая дивизия получила приказ штурмом взять крупный узел обороны немцев, село Великую Чернетчину.
Младший лейтенант Ивашов оставил рядового Зозулю присматривать за документами.
— Головой за них отвечаешь! — заявил он и отправился истреблять ненавистных немецко-фашистских захватчиков.
Младшего лейтенанта сопровождал его неизменный помощник сержант Масленников.
Не в характере Егора было прятаться за спины товарищей и пользоваться инструкцией. Согласно этой бумаге, оперуполномоченным контрразведки
