«За тем сюда и прилетел, – думал Роман, закованный в сервокостюм. – Увидеть мало, надо прикоснуться. Уж лучше раз, чем никогда. Зато данных будет!.. Хельга. Сохранная личность, копия или марионетка?»
У ксенобиологов самый пропащий факультет – проблем наджизни. Кто посвятил себя вопросам оверлайфа, тот для мира сгинул. Буквально через стенку от наджизни – психонетика и ловля душ. С той разницей, что охотники за привидениями числятся блаженными, им всюду вход свободный. А вам – кипы допусков, литры прививок, ведомственные препоны, чтобы добиться отправки туда – не знаю куда, изучать то – не знаю что.
У Романа в груди, под броней, боролись страх и нетерпение. Наконец-то в полевую вылазку, и не в рассохшиеся, брошенные старые руины, а на полноценный контакт.
Миновал Хонг Лун. Внешне база в порядке, дает правильный сигнал автоответчика. Ангары, здание реактора – все цело. На ВПП три серых ханьских дрона, готовые к бомбардировке. Дальше голубело озеро с белыми гребешками волн, а на нем, на намывной отмели, окруженный волноломами…
Как у людей, Е-города четко спланированы. Кварталы дувалов. Дома – глинобитные, глиномятные, глинолитные – с плоскими крышами, низкими куполами. В центре как бы зиккурат. Вдоль улиц – арыки, ручьи, лужи. И големы, големы, тысячи их. Шевелящаяся масса кукольных, одинаковых тел глиняного цвета – лысые головы, мокро лоснящиеся голые тела. Месят ногами уличную глиновязь. На звук флаера всей толпой одновременно вскидывают слепые лица, разевают ротовые дыры.
Небо хмурилось. Усиливался ветер, росли волны. Взметалась пена, временами перехлестывая гребни волноломов.
Как у людей. Толпы рядовых граждан, каждый с мелкой социальной ролью, и вождь, лидер орды, ее локальный перводвигатель. Улицы и пригороды движутся потоками, занятые повседневными делами, но однажды с зиккурата раздается вой. Тогда держись. Грунтоносы, плетельщики корзин, кирпичники, строители – все срываются с мест, собираются в войско и лавиной идут против дронов. Против танков. Хоть под корму стартующего космолета. Вот чего бойся.
Пора. Включить внешние динамики. Только бы голос не сорвался.
– Внимание! Вызываю Хельгу! Я посол, прибыл для переговоров! Место встречи будет обозначено белой ракетой! Никаких мамлюков, только носильщики и свита! Жду в полдень!
К ее приходу ветер с четырех баллов вырос до шести, на озере поднялось сильное волнение. Но рабы с носилками-помостом шли стойким квадратом, оберегая владычицу. На берегу четверо согнулись перед ней, расположив спины, как ступени лестницы.
В свисте ветра Роман слышал их протяжное, ритмичное «уууу, уууу, уууу». Знак покорности, напоминание: «Мы здесь, мы готовы служить». Над процессией издали разносился заунывный гул, даже через озеро долетавший от красной горы Вейда Сянь, источенной эрозией до состояния эоловой арфы.
Сам Роман, в технокостюме с полуоткрытым шлемом, с роботами-богомолами по сторонам, походил на конкистадора межзвездной эры. Вроде Кортеса, к которому вместо Монтесумы явилась Малинче.
А уж она явилась!..
Просчитать метаморфозы, которые Е-жизнь наложит на своих жертв (или избранников?), заранее невозможно. Ассистент Вертынский, однокашник шефа по альма-матер, внешне остался собой, даже одежду продолжал носить. Какой станет девочка из коммуны рерихистов за три десятка лет в глине? Зрелой дамой? Сохранит прежний вид? Будет сольной или комплексной?
С помоста сошла взрослая девушка в длинных одеждах вроде хитона и гиматия, ниспадавших до земли. Камышовая домотканина, серая, грубая и тяжелая. Каштановые волосы, прихваченные на затылке, развевались как флаг. На запястьях – толстые аляповатые золотые браслеты, на шее – ожерелье из крупных необработанных янтарей.
«Откуда янтарь? Здесь же нет ископаемых смол!.. А самородное золото? Кто его доставляет? Ясно одно – между вождями есть дальняя перекупная торговля. Как у людей. Глина быстро повторяет ход цивилизации – краткое содержание онлайн с фрагментами аудиокниг. За жизнь одного человека они дорастут… до чего?»
– А ты невежа, – заговорила она, гордо держа голову. – Ты должен первым оказать мне почести как благородной деве. И достоин ли ты говорить со мною – бледный, безбородый?..
– Я, Роман Макура-Катин, уполномочен представлять научную экспедицию Общества на Динаре.
– Разве нет у тебя отца-матери, чтобы назвать их? – Хельга двинулась к нему, но богомолы предостерегающе застрекотали. И без того недоброе лицо девушки стало сердитым, а ее рабы сдержанно зарычали.
«Дышат, аэробные. И глаза есть», – присматривался Рома к свите. Которые совсем големы – те страшнее, напрягают, как в детстве кошмар.
– По матери я Ольгович, а по отцу Игнатович. Не надо приближаться, это опасно.
– Вы нигде не можете ходить без механических уродов, без костей снаружи. Слабые, словно креветки.
– Таковы здесь условия.
Продолжая бестолковый разговор, начавшийся с подачи Хельги, Роман считывал черты ее внешности и движениями глаз сопоставлял с
